НОВОСТИ: АНАЛИЗ АКТУАЛЬНЫХ СОБЫТИЙ И ТЕНДЕНЦИЙ

Китай сейчас является главным (и почти единственным) спонсором Северной Кореи. Однако отношения Китая и КНДР никогда не были простыми: хотя разговоры о “вечной дружбе” на официальном уровне не прекращаются уже семь десятилетий, за этой риторикой часто скрывается взаимное недоверие и даже враждебность. При этом у обеих сторон есть понимание, что они друг другу нужны (по крайней мере пока), а это партнерство помогает каждому отстаивать свои интересы на региональной и глобальной арене.

Ракетно-ядерные амбиции Пхеньяна создают проблемы для Пекина 

После того как в конце 1950-х годов советско-китайские отношения резко ухудшились, северокорейская дипломатия маневрировала между Пекином и Москвой. При этом Северной Корее обычно удавалось получать экономическую и военно-техническую помощь как от СССР, так и от Китая – не идя при этом на сколь-либо значительные уступки ни тому ни другому спонсору. После окончания Холодной войны ситуация изменилась, но Пекин и Пхеньян продолжали относиться друг другу с недоверием. С точки зрения Китая, Северная Корея всегда являлась ненадёжным и неблагодарным союзником, который замалчивает китайскую помощь и не считается с китайскими интересами. 

Особое раздражение у Китая вызывают ракетно-ядерные амбиции Пхеньяна. Китай, в соответствии с Договором 1968 г. о нераспространении ядерного оружия, является одной из пяти официально признанных ядерных держав. Эта ситуация даёт Китаю серьёзные и во многом уникальные привилегии, и усилия Пхеньяна, направленные на создание собственного ракетно-ядерного потенциала, не могут не вызывать раздражение в Пекине. Подобные усилия ведут к увеличению числа ядерных держав  и, следовательно, к потере Китаем тех стратегических преимуществ, которыми он пользуется в рамках существующей ныне системы нераспространения.

Северокорейская ядерная программа вызывает в Китае недовольство и по ещё одной причине: она создает великолепный предлог (или причину) для того, чтобы США сохраняли, а возможно даже усиливали своё присутствие в Северо-Восточной Азии, то есть непосредственно около китайских границ.

Кроме того, значительная часть китайского руководства, не понимая специфики северокорейской ситуации, негативно оценивает ту экономическую политику, которую проводит Пхеньян. С точки зрения Китая, последовательное нежелание Пхеньяна последовать примеру Китая и начать радикальные рыночные реформы китайского образца является иррациональным и создает многочисленные проблемы.

Но Северная Корея – важный стратегический буфер для Китая

Таким образом, у Китая есть весомые основания для того, чтобы быть недовольным Северной Кореей и её руководством. С другой стороны, в Пекине понимают, что Северная Корея является важным стратегическим буфером. Само существование северокорейского государства означает, что американские войска, расположенные в южной части Корейского полуострова, находятся на некотором расстоянии от китайских границ.

Кроме этого, конечным результатом внутриполитического кризиса в КНДР может стать объединение Кореи по германскому сценарию, что также не соответствует интересам Пекина. Результатом объединения полуострова под эгидой Сеула станет возникновение националистического и, возможно, проамериканского государства непосредственно на китайских границах. Даже в том маловероятном случае, если после объединения страны американские войска будут выведены с Корейского полуострова, сам факт существования единого корейского государства будет оказывать серьёзное влияние на корейское меньшинство в Китае. Возможным и даже вероятным представляется выдвижение объединённой Кореей территориальных претензий к Китаю – собственно говоря, подобные претензии и так выдвигаются южнокорейской стороной в полу-официальном порядке уже с 1990-х годов.

Зигзаги двусторонних отношений в последнее десятилетие

Таким образом, цели и задачи Китая на Корейском полуострове объективно противоречивы, и не удивительно, что Пекин испытывает колебания по поводу того, какая именно политика будет лучше отвечать китайским интересам. 

С особой чёткостью эти колебания проявлялись на протяжении периода 2011–2021 годов, то есть на протяжении первых десяти лет правления Ким Чен Ына (этот период в общем совпал с периодом правления Си Цзиньпина, который стал высшим руководителем КНР в 2012-13 гг.). Мы видели период постепенного ухудшения отношений (2011-2016), период почти открытой враждебности (2016-2017) и, наконец, период резкого улучшения отношений (с 2018 г.).

На момент прихода Ким Чен Ына к власти в декабре 2011 г. отношения между Пхеньяном и Пекином были относительно дружественными, однако на протяжении первых лет правления Ким Чен Ына отношения Китая и КНДР постоянно ухудшались.

Во многом это ухудшение было неизбежным результатом активизации северокорейской ракетно-ядерной программы, которая, как говорилось выше, является хроническим источником проблем в китайско-северокорейских отношениях. Однако часто трения в отношениях с Китаем были результатами акций, которые предпринимались северокорейской стороной и которые – по крайней мере на первый взгляд – порою производили впечатление ничем не обоснованных провокаций.

Например, в декабре 2013 года в Северной Корее был снят со всех постов, арестован и расстрелян Чан Сон Тхэк – муж тётки Ким Чен Ына и, на тот момент, один из самых влиятельных северокорейских чиновников. После его ареста северокорейская печать опубликовала пространные документы, в которых говорилось о преступлениях низвергнутого временщика. Помимо всего прочего, в этих документах утверждалось, что Чан Сон Тхэк шёл на неоправданные уступки «соседней державе» и, в частности, заключил с этой «державой» невыгодные для корейской стороны соглашения о совместных проектах в области горного дела и транспорта. Учитывая, что такие соглашения под эгидой Чан Сон Тхэка были заключены именно с Китаем, намёк был очевиден.

Кроме этого, начала 2010-х годов было отмечено рядом скандалов, связанных с деятельностью китайских фирм на территории Северной Кореи. Наиболее крупным из таких скандалов стали события, связанные с деятельностью китайского горнодобывающего концерна «Сиян». Этот концерн построил в Северной Корее рудник по добыче железной руды, однако после окончания работ весь проект был в одностороннем порядке и без всякой компенсации конфискован северокорейской стороной, а китайский персонал был насильно выдворен из страны. Ущерб, который в результате понесла китайская сторона, оценивается приблизительно в 40 миллионов долларов США. Все предпринятые китайской дипломатией усилия, направленные на защиту собственности концерна «Сиян», окончились неудачей. 

При этом дело «Сиян» не было изолированным инцидентом: собственность китайских физических и юридических лиц в КНДР в этот период часто становилась объектом конфискаций. Кроме того, в КНДР несколько раз проводились кампании против местных хуацяо - граждан КНР, которые проживают в Северной Корее на постоянной основе. В своём большинстве хуацяо, которых во всей стране насчитывается порядка пяти тысяч человек, активно занимаются бизнесом и процветают, но в 2012-17 гг. северокорейские власти провели ряд полицейских операций, направленных против хуацяо и принадлежащих им (формально или фактически) предприятий и фирм.

Тем не менее, несмотря на все эти трения, китайская сторона продолжала активно оказывать Северной Корее прямую и косвенную экономическую помощь. В период голода 1995–2000 годов именно Китай был для КНДР главным источником гуманитарной помощи, с середины нулевых объёмы торговли между Китаем и КНДР стали быстро расти. Товарооборот между двумя странами составил 1,6 млрд. долларов в 2005 году, 3,5 млрд. долларов в 2010 году, и 5,5 млрд. долларов в 2015 году - почти четырёхкратное увеличение за десятилетие. В 2010-е годы на Китай приходилось порядка 75-90% всей северокорейской внешней торговли. По сути, создалась ситуация, при которой внешняя торговля КНДР свелась именно к торговле с Китаем. Отчасти это обстоятельство отражало наличие взаимного экономического интереса, но в некоторых случаях китайские фирмы вели дела с КНДР в первую очередь потому, что об этом их «просили» китайские официальные лица.

Таким образом, на протяжении 2010-2016 гг. в целом сохранялся баланс в отношениях двух стран. Однако баланс этот был ненадолго нарушен в 2016-17 гг. Тогда некоторое время казалось, что в Пекине взяли верх те силы, которые считают, что Северная Корея создаёт  больше проблем, чем решает, и что с Пхеньяном надо говорить жёстко.

В феврале 2016 года, когда после очередных (четвёртых) ядерных испытаний Совет Безопасности ООН обсуждал новые санкции в отношении КНДР, китайские дипломаты неожиданно заняли позицию, которая коренным образом отличалась от той позиции, которую они занимали ранее. В предшествующие годы при обсуждении вопроса о санкциях против КНДР китайская дипломатия обычно пыталась смягчить предложенные американской стороной санкции и затягивала обсуждение этого вопроса. Однако в феврале 2016 года китайская сторона без особых возражений приняла предложенный американскими дипломатами проект резолюции Совет Безопасности ООН, который предусматривал введение исключительных по своей жёсткости секторальных санкций против КНДР.

Эта позиция стала обычной на следующие полтора года. На протяжении 2016–2017 годов китайские представители в Совете Безопасности ООН систематически поддерживали самые жёсткие проекты резолюций по вопросу о санкциях, которые обычно вносились представителями США, и оказывали давление на своих российских коллег, которые зачастую склонялись к тому, чтобы занять более мягкую позицию. Иначе говоря, в период с февраля 2016 и по декабрь 2017 гг. Китай в целом поддерживал американскую политику “максимального давления” на Северную Корею. Фактически на протяжении этого времени можно было говорить о «едином фронте» США и КНР по северокорейскому ядерному вопросу. 

Однако ситуация опять изменилась в начале 2018 года - за периодом почти открытого конфликта последовал период быстрого улучшения китайско-северокорейских отношений. Признаком перемен стала первая китайско-корейская встреча на высшем уровне, которая состоялась в марте 2018 года. Знаменателен сам факт проведения этой встречи. До этого, на протяжении первых восьми лет своего правления, Ким Чен Ын вообще не выезжал за границу с официальными визитами, и не встречался с посещавшими Северную Корею иностранными представителями. Встреча Ким Чен Ына с Си Цзиньпином в марте 2018 года стала первой встречей на высшем уровне, в которой принял участие молодой северокорейский руководитель.

За первой встречей последовала целая серия северокорейско-китайских саммитов: всего с Си Цзиньпином Ким Чен Ын и встречался пять раз - чаще, чем с главой любого другого государства. Саммиты проходили на китайской территории, но в июне 2019 года состоялся официальный государственный визит Си Цзиньпина в Пхеньян. Следует обратить внимание на то, что этот визит формально получил редкий и очень высокий протокольный статус государственного визита. Показательно, кстати, что визит президента России В. В. Путина в Пхеньян в 2000 году такого статуса не имел.

Одновременно стали появляться сведения о том, что китайская сторона, не нарушая санкционного режима в больших масштабах, стала спокойнее относиться к нарушениям скромного масштаба, а также стала с меньшей интенсивностью бороться с контрабандной торговлей в приграничных районах.

США как фактор тяги КНР и КНДР друг к другу

Подобное изменение позиции сторон, разумеется, не вызвано какими-либо изменениями в уровне личных или идеологических симпатий – таких изменений не произошло, и описанные выше противоречия и проблемы никуда не делись. Тем не менее в создавшейся международной ситуации у обеих стран появилась необходимость забыть о противоречиях и налаживать связи.

Вызвано это всё в первую очередь резким обострением американо-китайских противоречий, с одной стороны, и усилением экономической и международной изоляции Северной Кореи – с другой.

В нынешних условиях отношения Китая и США фактически вступили в стадию Холодной войны. Это означает, что существенно возросла стратегическая ценность Северной Кореи как буфера, защищающего районы китайского Северо-Востока. Сейчас у китайского руководства появились основания для того, чтоб на какое-то время закрыть глаза на ракетно-ядерную активность Пхеньяна – в конце концов, эта активность раздражает в первую очередь американцев и представляет угрозу в первую очередь именно для США (по крайней мере, в кратко- и среднесрочном плане). В условиях противостояния с США важнейшей для Китая задачей становится поддержание стабильности в потенциально взрывоопасном регионе непосредственно у своих границ. 

В Китае не хотят загонять Пхеньян в угол, и боятся создавать с ситуацию, в которой КНДР может либо пойти на резкое обострение, либо же столкнётся с внутренним политическим кризисом (спровоцированные экономическими проблемами волнения и, возможно, даже революция). Для Пекина ядерная, но стабильная Северная Корея является меньшим злом, чем Северная Корея, находящаяся в состоянии глубокого кризиса и охваченная волнениями, конечным итогом которых может стать падение режима и объединение с Югом на южнокорейских условиях. Поэтому сохранение стабильности в северной части Корейского полуострова для Китая сейчас является приоритетной задачей.

С точки зрения Северной Кореи, сейчас Китай оказался единственной страной, которая имеет и возможность оказывать Северной Корее систематическую экономическую и гуманитарную помощь, и причины для того, чтобы такую помощь предоставлять. Из-за жёсткого санкционного режима Северная Корея лишена возможности вести нормальную международную торговлю. Китай является одной из немногих крупных стран, которые в принципе готовы пусть и в скромных масштабах, но игнорировать существующие санкции ООН и поддерживать экономические контакты с Северной Кореей.  

Таким образом, до недавнего времени речь шла о том, что Китай, руководствуясь собственными геополитическими интересами, будет оказывать КНДР прямую и косвенную экономическую помощь и вести с ней торговлю, часто - в нарушение резолюций Совета Безопасности ООН. В ответ, скорее всего, ожидалось, что руководство КНДР будет до какой-то степени учитывать интересы Китая и, в частности, воздержится от проведения ядерных и ракетных испытаний или, по крайней мере, снизит их частоту и масштаб. Однако в 2020 г. началась пандемия коронавируса, которая внесла в ситуацию свои коррективы.

COVID-19 изменил «надстройку», но не «базис»

После того, как в Пхеньяне узнали о вспышке новой инфекционной болезни, границы были почти полностью закрыты, и в стране начал действовать строжайший карантин. Была сведена к минимуму и внешняя торговля, так как в КНДР опасаются, что коронавирус может проникнуть в страну вместе с импортными товарами (в том числе -и с поставками гуманитарной помощи). Результатом стало резкое - более чем в пять раз - снижение объёмов официальной торговли между двумя странами. Кроме того, власти КНДР после начала эпидемии стали преследовать и контрабандную торговлю через пограничные реки, которую они до этого терпели или даже прямо поощряли.

Тем не менее, общая направленность политики не изменилась - просто её дальнейшее развитие отложено на после-вирусное будущее.  В условиях продолжающегося американо-китайского противостояния Пхеньяну и Пекину остаётся только искать и находить общий язык - хотя надо помнить, что при построении отношений обе стороны руководствуются в первую очередь прагматическими соображениями, и вполне готовы полностью пересмотреть свою политику, если того требуют текущие события.