НОВОСТИ: АНАЛИЗ АКТУАЛЬНЫХ СОБЫТИЙ И ТЕНДЕНЦИЙ

Мун Чжэ Ин искренне хочет развивать отношения с Пхеньяном 

Нет сомнений в том, что президент Мун Чжэ Ин и его окружение действительно стремятся к развитию экономических отношений с Северной Кореей. Президент и другие руководители, которые представляют лево-националистические («прогрессивные») силы, заявляют, что через развитие экономического сотрудничества и иных контактов с Северной Кореей можно, дескать, приблизиться к объединению страны или, хотя бы, к решению ядерного вопроса.

На практике эти заявления об «объединении» и «ядерном разоружении» являются, скорее, дежурной и не слишком искренней политической риторикой, ибо ни на левом, ни на правом фланге современной южнокорейской политики никто не рассматривает объединение страны как реальную политическую цель, да и в достижимость «ядерного разоружения» в глубине души верят немногие.

Тем не менее руководители «прогрессивного» лагеря уверены в том, что только через налаживание экономических и иных контактов с Севером Южная Корея может гарантировать мир и стабильность на Корейском полуострове. Более того, хотя в администрации президента Мун Чжэ Ина понимают, что совместные экономические проекты возможны только в том случае, если Южная Корея будет их щедро субсидировать – и реально готова за них платить.

В приоритете – реанимация «трёх главных межкорейских проектов» 

Особый интерес у администрации Мун Чжэ Ина вызывает идея возобновления так называемых «трёх больших межкорейских проектов», которые были заморожены в 2008-2017 гг., то есть период правления президентов из «консервативного» лагеря. Речь идёт о предназначенной для южнокорейских посетителей туристский зоне в северокорейских горах Кымгансан,о промышленной зоне в окрестностях городе Кэсон и о туристских поездках южан в город Кэсон.

Кроме этого, в южнокорейском руководстве много и часто говорят о желательности соединения железнодорожной сети Севера и Юга. Подразумевается, что в таком случае Северная Корея превратится в звено, соединяющее Южную Корею с российской, а далее – и с европейской железнодорожной сетью. По существующим оценкам, использование железнодорожного транспорта позволит существенно ускорить доставку южнокорейской продукции в Европу, а также, возможно, позволит несколько снизить стоимость таких перевозок. Другим схожим по своему характеру проектом является план прокладки через территорию Северной Кореи газового трубопровода, который должен соединить южнокорейских потребителей с газовыми месторождениями России.

Говорить о проектах газопровода и соединения железных дорог сейчас всерьёз не приходится. Несмотря на все заявления, которые делают заинтересованные стороны, по целому ряду причин реализация этих планов в обозримом будущем маловероятна.

Однако, в отличие от планов соединения железных дорог, восстановление замороженных правоконсервативными администрациями «трёх больших проектов» (туризм в Кымгансане, туризм в Кэсоне, и, главное, промышленная зона в Кэсоне) не вызывает особых технических проблем и не требует особых инвестиций. При наличии соответствующего политического решения эти проекты могут возобновить работу в короткие сроки. Однако на практике очевидно, что о реализации и этих планов речи сейчас не идёт.

Но США и санкции ООН против сотрудничества с КНДР 

Главная проблема, с которой приходится иметь дело всем сторонникам восстановления и развития межкорейских экономических отношений– это проблема международных санкций, которые активно поддерживаются США.

До середины 2017 года действующие в отношении КНДР международные санкции, введённые решениями Совета Безопасности ООН, носили в целом умеренный характер и не слишком затрудняли торговлю и иные формы экономического взаимодействия с этой страной.

Ситуация, однако, коренным образом изменилась в 2017 году,после того, как Северная Корея провела успешные испытания межконтинентальных баллистических ракет и подрыв термоядерного заряда. После этого Совет Безопасности ООН принял серию резолюций, которые ввели в действие исключительный по своей жёсткости режим санкций в отношении КНДР. Эти резолюции были тогда приняты по инициативе США, но принятиеих было возможно только потому, что жёсткая позиция Вашингтона на тот момент пользовалась полной поддержкой китайских представителей.

Сейчас ситуация изменилась. И Китай, и Россия в целом готовы к смягчению санкций, но поскольку санкции против Северной Корее введены Советом Безопасности ООН, для их смягчения нужно согласие всех пяти постоянных членов Совета Безопасности, в том числе и США. Таким образом возникла ситуация, при которой санкции, являясь международными и обязательными к исполнению для всех стран, могут быть смягчены только в том случае, если решение об их смягчении будет принято в Вашингтоне.

Действующий в настоящее время режим санкций делает почти невозможным как торговлю с Северной Кореей, так и почти любые формы экономического взаимодействия с этой страной. В частности, запрещены какие-либо денежные переводы в Северную Корею и из неё. Список запрещённых к поставке товаров включает даже гвозди – не говоря о более сложных изделиях. Запрещены также практически любые формы импорта из Северной Кореи.

Поэтому осуществление тех планов межкорейского сотрудничества, о которых часто говорят в администрации южнокорейского президента, станет нарушением существующего санкционного режима, а идтина такой шаг южнокорейское руководство совершенно не готово.

Мун Чжэ Ин и его окружение не готовы перечить Вашингтону 

Причины этой неготовности связаны с двумя обстоятельствами. Во-первых, Южная Корея очень сильно зависит от внешней торговли. По сути, мы имеем дело со «страной-фабрикой»: южнокорейские предприятия ввозят необходимые им сырьё и комплектующие из заграницы, а потом отправляют на экспорт готовые изделия. В этой связи Южная Корея крайне неохотно идёт на действия, которые могут расцениваться как вызов существующему ныне мировому порядку, в котором страна чувствует себя очень комфортабельно.

Во-вторых и главных, южнокорейское руководство опасается того, что нарушения (даже мелкие) санкционного режима приведут к осложнениям в отношениях с США. В нынешней южнокорейской администрации есть много людей, которые в молодости активно участвовали в антиамериканском лево-националистическом движении – обстоятельство, которое вызывает некоторую обеспокоенность в Вашингтоне. Однако бывшие пылкие революционеры и поклонники Мао, Сталина, Троцкого и особенно Ким Ир Сена давно отказались от радикализма своей молодости, и настроены на сохранение близких и союзных отношений с США (как бы в глубине души они бы не относились к США, альтернативы этому союзу они не видят).

В администрации Мун Чжэ Ина понимают, что, с точки зрения Дональда Трампа и его окружения, любая торговля с Северной Кореей означает, что ведущая эту торговлю страна оказывает прямую или косвенную экономическую поддержку государству, которое в настоящее время активно работает над созданием ракетно-ядерного оружия, прямо направленного против Соединённых Штатов. Понятно, что страна, оказывающая такую поддержку Северной Корее, с точки зрения Трампа и его окружения, не может рассматриваться как надёжный союзник США. Поэтому попытки нарушить санкции, направленные против Северной Кореи, приведут к резкому ухудшению отношений с Вашингтоном.

При таком повороте событий южнокорейские фирмы, которые очень сильно зависят от американских рынков и технологий, столкнутся с разнообразными формальными и неформальными санкциями. Кроме этого, Дональд Трамп может потребовать от Сеула резко увеличить платежи за присутствие на территории Южной Кореи американских войск. В настоящее время большую часть связанных с этим расходов несёт американский бюджет, но Трамп ещё со времён своей предвыборной кампании неоднократно говорил о том, что он намеревается требовать от Южной Кореи и иных союзников существенного увеличения тех платежей, которые являются вкладом этих стран в поддержание и сохранение военного союза.

Администрация Мун Чжэ Ина не хотела бы существенного сокращения американского военного присутствия в стране. Связано это отчасти с военно-стратегическими, а от части – с экономическими причинами: сокращение американского военного присутствия повлечёт увеличение военных расходов.

Администрация Мун Чжэ Ина не может не сравнивать те теоретические выгоды, которые ей может принести улучшение отношений с Северной Кореей, с теми потерями, с которыми Южная Корея столкнётся в отношениях с Соединёнными Штатами в том случае, если США будут раздражены действиями Сеула на северокорейском направлении. В данном случае баланс потерь и приобретений слишком очевиден, и он явно не в пользу улучшения межкорейских отношений за счёт отношений с Вашингтоном. То, что Сеул потеряет в случае ссоры с США, существенно превосходит то, что он может теоретически приобрести в случае улучшения отношений с Северной Кореей.

Mission impossible для МИД Южной Кореи 

Южнокорейское руководство пока возлагает надежды на то, что сеульским дипломатам удастся убедить американскую администрацию в целесообразности смягчения санкционного режима. Однако, учитывая и общий настрой в Вашингтоне, и объективный баланс американских национальных интересов, следует признать: шансов на успех у южнокорейских дипломатов мало.

Именно поэтому в обозримом будущем мы, скорее всего, будем наблюдать то, что мы видели на протяжении последних двух лет. Администрация Мун Чжэ Ина будет постоянно подчёркивать своё дружелюбие по отношению к Северной Корее и время от времени выступать с разнообразными инициативами символического характера, реализация которых не будут воспринята как прямое нарушение санкционного режима (например, бартерная торговля).Одновременно южнокорейские дипломаты будут продолжать активно работать и в Вашингтоне, пытаясь добиться изменений в американской позиции. Однако Сеул не пойдёт на то, чтобы заключать с Сеулом масштабные сделки или оказывать ему значительную помощь, так как такие действия будут восприняты как нарушение санкций и приведут к серьёзным экономическим и политическим проблемам.