Анализ ситуации:  Политика правительства Южной Кореи в отношении Пхеньяна обречена

Анализ ситуации: Политика правительства Южной Кореи в отношении Пхеньяна обречена

 

Недавнее решение Северной Кореи отказаться от участия в Олимпиаде-2020 в Токио вызвало разочарование среди нынешней администрации Республики Корея (РК). Сеул, как он сам считает, лишился хорошего шанса оживить диалог и сотрудничество с Пхеньяном, на что нынешнее южнокорейское руководство сделало ставку с самого начала своего правления. Однако отказ КНДР от ОИ-2020, пожалуй, лишь просто в очередной раз подчеркнул факт, который президент РК Мун Чжэ Ин и его окружение скорее всего прекрасно понимают, но не хотят и не могут признавать: нынешняя линия Сеула в отношении Пхеньяна обречена и не сможет принести плоды уже до конца президентского срока Муна.  

Олимпиада-2020 без флага Страны чучхе

         6 апреля КНДР заявила, что еще 25 марта приняла решение не направлять свою спортивную делегацию на Олимпийские игры в Токио, которые пройдут в японской столице летом 2021 г., но по-прежнему носят название Олимпиады-2020 (из-за коронавируса ОИ-2020 были перенесены на год позже). Причиной для подобного решения стали, как подчеркнул Пхеньян, опасения за здоровье атлетов на фоне продолжающейся пандемии COVID-19 в мире.

         С очевидным сожалением это решение восприняли как минимум две страны. Во-первых, Япония. Хотя японцев трудно заподозрить в пылкой любви к Стране чучхе, однако организаторов легко понять. Чем меньше стран принимает участие в Олимпиаде, тем хуже для хозяев игр, которые потратили немало денег и сил на подготовку к этому грандиозному мероприятию.

Безусловно, КНДР не является лидером медальных зачетов на Олимпиадах и ее отсутствие несравнимо с тем эффектом, как если бы отказались ехать, скажем, США, Китай, Великобритания или Россия, которая хоть без флага, гимна, названия и многих атлетов, но все равно будет представлена в Токио и возьмет солидное количество наград. Однако КНДР всё же стабильно завоевывала несколько медалей на летних ОИ, неплохо выступая в ряде видов спорта, включая стрельбу, бокс, тяжелую атлетику и другие. Нынешний же шаг Северной Кореи может заставить и другие страны задуматься по поводу ОИ-2020, спровоцировав «волну отказов», что уже может заметно сказаться на зрелищности и представительности мероприятия. В общем, сожаление и обеспокоенность японцев понять можно.

         Второй страной, которая, пожалуй, с даже ещё большим, чем Япония, сожалением отнеслась к решению властей КНДР, стала Южная Корея или, как минимум, её политическое руководство. Причины тут не только, спортивные, но также дипломатические и политические.

Чего хочет нынешнее правительство Южной Кореи от Пхеньяна?       

         Нынешнее правительство Южной Кореи во главе с президентом РК Мун Чжэ Ином возлагало большие надежды на Олимпиаду-2020 в Токио, считая, что приезд спортивной делегации КНДР в Японию позволит южанам (т.е. южнокорейцам) повторить политический успех Олимпиады-2018 в Пхенчхане. Тогда, напомним, решение КНДР принять участие в ОИ-2018 дало мощнейший толчок развитию межкорейским связям и сотрудничеству, вызвав в итоге, как её называют многие политологи, «весну на Корейском полуострове» - период резкого сближения между Сеулом и Пхеньяном, который выразился в том числе в трёх межкорейских саммитах, которые состоялись в апреле, мае и сентябре 2018 г.

         Однако затем с 2019 г. в отношениях Юга и Севера Кореи наступил если не ледниковый период, то очевидный застой. Несмотря на все усилия Сеула Пхеньян отвергал и отвергает любые попытки РК провести какие-либо совместные мероприятия, акции, которые бы подчеркнули межкорейское сближение. Дело доходит даже до того, что КНДР подчёркнуто отказывается принимать от Южной Кореи гуманитарную помощь, в которой нуждается и которую с готовностью берёт от некоторых других стран.

         Прежде чем задаваться вопросом про причины такого охлаждения со стороны Севера к Югу, необходимо понять, в чём заключается реальная суть политики нынешнего политического руководства Республики Корея в отношении северокорейских «братьев по крови».

         Действительно, как Мун Чжэ Ин лично, так и значительная часть его окружения искренне хотели бы развивать связи и сотрудничество с КНДР, о чём говорили ещё со времен предвыборной кампании и что стали пытаться реализовывать на практике сразу после прихода к власти.

Заподозрить южнокорейское политическое руководство в лени или отсутствии желания сложно. Не проходит и пары дней без того, чтобы кто-то из влиятельных министров или «тяжеловесов» правящего лагеря не выдвинул бы очередную инициативу по сотрудничеству с КНДР – от создания экопарков в районе межкорейской границы до прогона совместного поезда через весь Корейский полуостров. Достаточно сейчас взглянуть на имена тех людей, кто сейчас определяет северокорейское направление политики Сеула и внешнюю политику РК в целом, как сразу становится очевидно, что там собраны фигуры, которые давно известны как большие сторонники развития связей с Пхеньяном. Это касается в первую очередь министра объединения Ли Ин Ёна, который чуть ли не ежедневно фонтанирует идеями по межкорейскому сближению, так и главу разведки, внешнеполитического ведомства РК и многих других.

         Правда Мун и его окружение хотя в чём-то и идеалисты и, возможно, где-то смотрят на Пхеньян сквозь розовые очки, но всё же хорошо понимают, в каком мире они живут и отдают себе отчёт, что «не всё могут короли». Если говорить более конкретно, то они хорошо понимают как внутриполитическую, так и внешнеполитическую ситуацию, в которой находится Южная Корея, и в целом «играют по правилам», не пытаясь чрезмерно «раскачивать лодку».

         Применительно к северокорейскому вектору внешней политики РК это означает, что руководство Юга прекрасно помнит о позиции и интересах «главного военно-политического партнера» в лице США. Вашингтон сразу же, ещё на начальном этапе правления Мун Чжэ Ина, недвусмысленно дал понять южнокорейскими политикам и крупному бизнесу, что любые межкорейские «мир-дружба-сотрудничество» возможны только в тех видах, формах и масштабах, которые не противоречат интересам Соединенных Штатов. А США даже при Трампе, который с удовольствием встречался и общался с Ким Чен Ыном, тем не менее продолжили курс на оказание давления в отношении КНДР, пока Пхеньян не начнет отказываться от ядерного оружия. Курс на давление на КНДР будет продолжен и новом президента США Джо Байдене. А раз Северная Корея не торопится расставаться с «силами стратегического сдерживания», то и санкции остаются в силе. Позиция США как постоянного члена СБ ООН также позволяет Вашингтону блокировать любые инициативы по возможному ослаблению антисеверокорейских санкций. Для Сеула же всё это означает следующий подход, который был доходчиво объяснен американцами южнокорейским коллегами и принят последними: «Пока у США ничего не наладилось с КНДР, то и у Южной Кореи тоже ничего серьёзного с Пхеньяном быть не может».

         Руководство РК несмотря на всё своё рвение по части развития отношений с КНДР не готово идти на явный конфликт с Вашингтоном и на нарушение международных санкций. Да, Сеул пытался и пытается убеждать Вашингтон в целесообразности смягчения линии в отношении КНДР, посланники РК регулярно стараются организовать какие-то переговоры, консультации американских и северокорейских чиновников, но при этом однозначно побаиваются делать то, что будет воспринято Вашингтоном как пересечение начерченной США для РК «красной линии» по части сотрудничества с КНДР.

В итоге Сеулу остаётся пытаться развивать бурную, может внешне эффектную, но в целом символическую деятельность – проводить совместные мероприятия по отмечанию с КНДР каких-то праздников, годовщин, юбилеев, реализовывать не подпадающие под санкции акции, например в сфере спорта, культуры, встречи разделенных семей, предлагать гуманитарную помощь, но оставаясь при этом в очерченных США строгих рамках. В первую очередь это означает никакой деятельности со стороны Юга, которая бы позволила КНДР заработать какие-то деньги или получить технологии, а также технику. Это касается и любых совместных экономических проектов и инициатив, которые формально подпадают под санкции ООН и США.

         Да, в Южной Корее хватает и внутриполитических противников развития связей с Севером, но при желании политическое руководство РК могло бы это проигнорировать. Во-первых, в парламенте РК сейчас безусловно доминирует правящая партия, что позволяет ей проводить любые законы. Во-вторых, южнокорейское общественное мнение достаточно быстро меняется и можно было бы надеяться на то, что «красивое шоу межкорейской дружбы» привело бы к росту сторонников сближения Юга и Севера. Достаточно вспомнить, что после саммита Мун Чжэ Ина и Ким Чен Ына в конце апреля 2018 г. рейтинг Муна превысил 80 процентов, но, что самое удивительное, еще больше южнокорейцев, согласно опросам, положительно высказывались тогда и в отношении Ким Чен Ына. В общем, внутриполитическое сопротивление правительство РК смогло бы при желании преодолеть, а потому основой сдерживающий и непреодолимый фактор – позиция США в отношении КНДР.

Почему КНДР не хочет подыгрывать Мун Чжэ Ину?

         В настоящий момент Пхеньян игнорирует любые попытки Сеула наладить какое-либо межкорейское сотрудничество и диалог, причём в последнее время порой идёт и на откровенно провокационные меры в отношении РК, не боясь даже оскорблять Мун Чжэ Ина и его соратников.

Как уже говорилось, Мун и его окружение пытаются сделать всё возможное в рамках имеющихся ограничений и не жалеют усилий, генерируя новые идеи и предложения по части сотрудничества с КНДР. Но Пхеньян остаётся глух, хотя наверняка прекрасно понимает, что Мун Чжэ Ин, пожалуй, один из самых лично положительно настроенных к КНДР президентов Южной Кореи.

Причин для подобного охлаждения поведения КНДР несколько. Во-первых, Пхеньян уже давно понял, «кто в доме главный», то есть чем (или кем) реально определяются фундаментальные основы политики Сеула в отношении КНДР – Соединенными Штатами Америки. Несмотря на все громкие слова о дружбе и «кровном родстве» правительство РК во главе с Муном однозначно решило, что из-за Северной Кореи Сеул с США на реальный конфликт не пойдет. В этой связи Северу очевидно, что реально что-то сделать нужное для КНДР могут только США, на отношениях с которыми Пхеньян и сконцентрировался со второй половины 2018 г., начав игнорировать все призывы Сеула к сотрудничеству. Проще говоря: «Раз всё решается в итоге в США, то зачем на Южную Корею время тратить?»

Вторая причина вытекает из первой. То, что КНДР нужно, а именно снятие санкций, крупномасштабная экономическая и прочая помощь Пхеньяну могут дать только Соединенные Штаты и в каком-то смысле Китай (но про отношения КНДР с Пекином – отдельный разговор), но точно не Южная Корея (причины описаны выше).

В-третьих, КНДР, можно сказать, дала Южной Корее шанс в 2018 г., когда согласилась на все или почти все красивые «шоу» и прочие впечатляющие мероприятия, демонстрирующие межкорейское сближение и дружбу: за период с апреля по сентябрь 2018 г. прошли три межкорейских саммита, включая посещение Ким Чен Ыном территории РК (пусть даже просто южнокорейской стороны демилитаризованной зоны) и полноценный визит Мун Чжэ Ина в КНДР, где его приняли в самых лучших традициях корейского гостеприимства и радушия, дав возможность лично обратиться к народу КНДР на главном стадионе Пхеньяне и побывать на священном для всех корейцев вулкане Пэкту.

Однако, дав, как считает Пхеньян, очень многое и пойдя на все те мероприятия, которые были нужны Мун Чжэ Ину в том числе и для внутриполитических целей, КНДР не получила от Сеула того, в чём нуждался Пхеньян, а именно денег в форме помощи, совместных проектов и прочего.

«Олимпийский» ушат холодной воды от Страны чучхе

         Олимпиада в Токио была, с точки зрения южнокорейских идеологов сближения Юга и Севера, хорошим шансом оживить межкорейские связи. Спорт –  вне политики (по крайней мере формально), он не под санкциями, есть положительный опыт ОИ-2018, мероприятие типа Олимпийских игр всегда в центре внимания мира и нацелено на сближение народов, имеется поддержка со стороны МОК для направленных на КНДР мирных инициатив Юга,  а потому, как полагали в Сеуле: «Надо попробовать и в Токио!» Однако решение Пхеньяна отказаться от участия в Олимпиаде-2020 поставило крест на всех этих планах Сеула. В этой связи разочарование и сожаление, которое официально выразило правительство Юга по этому поводу, понятны и действительно искренние.

         С другой стороны, как видится, у этой идеи скорее всего и не было особых шансов, а своим решением Пхеньян наверняка просто избавил Сеул от унижения. С большой долей вероятности можно предположить, что КНДР даже если послала бы атлетов в Токио, то просто бы проигнорировала любые подходы со стороны южан. Причины уже были объяснены. Подход КНДР к Южной Корее сейчас следующий: «Все ваши шоу мы уже провели, но вы нам не дали того, в чём мы нуждаемся. Зачем нам тогда соглашаться на очередное нужное вам шоу?!»

Но шоу должно продолжаться…

         По-человечески Мун Чжэ Ина и его окружение можно понять. С учётом существующих реалий пойти на полноценный конфликт с США лидер Южной Кореи не может. Республика Корея слишком сильно зависит в самых разных сферах от Вашингтона, слишком сильно связана разными обязательствами, чтобы позволить себе роскошь полноценной самостоятельной внешней политики. По крайней мере в той части, где возможен конфликт интересов с США.

Тот лидер РК, который попытается это сделать, скорее всего долго не продержится у власти, и дело тут не в возможных «операциях агентов ЦРУ» и прочих «теориях заговора». Сами южане в основном своём большинстве слишком сильно ориентированы на США, не мыслят без того или иного американского «зонтика» будущего своей страны. КНДР же, при этом, мягко говоря, не самое дружелюбное и понятное для рядового жителя РК государство, ради которого стоит идти на риск осложнения отношений с Вашингтоном. Можно предположить, что тот лидер РК, который попытался бы реально фундаментально пересмотреть связи с США в сторону полной независимости и самостоятельности Сеула, скорее всего закончил бы досрочной отставкой, в которую его или её отправил бы собственный народ  и без «руки Вашингтона».

Сокрушительное поражение, которое потерпел правящий лагерь РК на прошедших 7 апреля в Южной Корее внеочередных выборах, когда во главе двух крупнейших городов страны оказались представители жестко настроенной к Пхеньяну оппозиции, стало ещё одним подтверждением того, что в самой РК хватает тех, кто негативно относится к политике нынешнего политического руководства и готов при необходимости на выборах «предъявить счёт».

В Южной Корее, политик, который ставит под сомнение целесообразность альянса с США и готов угрожать интересам Вашингтона, не может стать (по крайней мере сейчас и как минимум в обозримом будущем) президентом РК. В нынешнем правящем лагере Южной Кореиесть фигуры, которые не стесняются требовать пересмотра отношений с США, но таких людей, как правило, либо не допускают до постов, где они могут влиять на политику страны, либо сами они, оказавшись на таких постах, неизбежно начинают говорит и действовать уже иначе – с учётом очерченных рамок и прочих сопутствующих должности ограничений.

         Нынешняя политика Южной Кореи в отношении КНДР, с нашей точки зрения, обречена на то, чтобы напоминать разговор с глухим, когда Пхеньян будет игнорировать все потуги Сеула провести какие-то символические акции, так как «несимволические» шаги невозможны без согласия Вашингтона, а у США же совершенно иной подход к КНДР. Решение Пхеньяна не участвовать в ОИ-2020 в Токио не лишило Сеул шанс на межкорейское сближение, так как шанса скорее всего и не было, а лишь сэкономило многим людям время и силы, из этого вряд ли получилось что-либо такое, на что надеялись в руководстве Республики Корея.  

         Вместе с тем, Мун Чжэ Ин и его соратники слишком много вложили в тезис о необходимости сближения с Севером, слишком долго пытались реализовать эту политику на практике, слишком много потратили на это сил, достаточно много добились на этом поприще и скорее всего слишком верят в эту линию, чтобы так просто отказаться от неё. Не случайно уже на следующий день после объявления решения Пхеньяна по поводу ОИ-2020 министерство объединения РК заявило, что всё равно будет пытаться создавать условия «для запуска «мирного процесса на Корейском полуострове», под чем понимают нынешнюю официальную линию Сеула на северокорейском направлении.

         Необходимо также помнить, что нынешнему президенту РК Мун Чжэ Ину осталось занимать свой пост чуть более года, а очередные президентские выборы пройдут уже через одиннадцать месяцев. Это означает, что времени и возможности для резких разворотов, смены курса у нынешнего правительства РК уже нет, а потому «шоу должно продолжаться», даже если оно обречено на то, что главный потенциальный «зритель» точно его проигнорирует.

В общем, в оставшееся до весны 2022 г. время, когда в Южной Корее произойдёт смена администрации, официальный Сеул продолжит пытаться налаживать диалог с Пхеньяном, тогда как последний скорее всего по-прежнему продолжит «не слышать» южан, а если и будет говорить что-либо в адрес РК, то скорее что-то нелицеприятное, вплоть до оборотов «американский попугай», которым недавно наградила Мун Чжэ Ина младшая сестра Ким Чен Ына Ким Ё Чжон. А ведь Мун и Ким Ё Чжон очень мило общались в Пхенчхане, Сеуле и Пхеньяне в 2018 г., но тут, как говорится, «ничего личного – работа такая».

minilogo

 

  


О компании Asia Risk Research Center

Asia Risk Research Center специализируется на изучении общественно-политической и торгово-экономической ситуации в Восточной Азии, предоставлении консалтинговых услуг и аналитических исследований. География наших проектов охватывает обширный регион Восточной Азии, включая Корейский полуостров (Южная и Северная Корея), Китай, государства Юго-Восточной Азии (Вьетнам, Филиппины, Сингапур, Индонезия, Мьянма, Таиланд), Океании (Австралия, Новая Зеландия) и другие.

Главный фокус нашей работы сосредоточен на Корейском полуострове (как южной части – Республика Корея, так и северной - КНДР), однако мы также активно занимаемся вопросами, затрагивающими взаимоотношения этих государств с другими странами.