Анализ ситуации: Инцидент с гибелью госслужащего РК у берегов Северной Кореи в сентябре 2020 г.

Анализ ситуации: Инцидент с гибелью госслужащего РК у берегов Северной Кореи в сентябре 2020 г.

 

В конце сентября прошлого года произошёл печальный инцидент, который мог привести к кризису в межкорейских отношениях. Кризис, удалось предотвратить действиями обеих сторон, но, тем не менее, события, связанные с гибелью 22 сентября 2020 года сотрудника южнокорейского Управления Рыбоохраны, могут вновь стать важной темой политических дебатов в Южной Корее. Это может произойти и через несколько месяцев, и через несколько лет, то есть уже после отставки правительства Мун Чжэ Ина. Правоконсервативная оппозиция собирает компромат на нынешнего президента, и инцидент 22 сентября имеет шанс занять достойное место в этой коллекции потенциального (и взрывоопасного) компромата.

Хроника инцидента

В конце сентября прошлого года на участке акватории Жёлтого моря, который прилегает к так называемой NLL (условная морская граница между двумя корейскими государствами в Жёлтом море) наблюдается большое скопление судов. В это время идёт сезон ловли краба, в котором активно принимают участие и южнокорейские, и северокорейские, и китайские рыбаки. Кроме этого, в этой акватории, находятся и корабли рыбоохраны, а также и некоторое количество военных судов обоих корейских государств.

На борту корабля южнокорейской рыбоохраны находился 47-летний сотрудник этой организации, имя которого не раскрывается корейской прессе до сих пор. Его именуют по фамилии – господин Ли. Поскольку в Корее в обиходе лишь небольшое количество фамилий (Ли, Паки, Кимы и Цои, вместе взятые, составляют более половины населения страны), то для обеспечения анонимности достаточно назвать человека по одной фамилии, без упоминания имени.

Господин Ли страдал игроманией, страстью к азартным играм. К моменту описываемых событий у него накопилось около 200 тысяч долларов долга, который возник в результате увлечения азартными играми, и шансов на то, что этот долг удастся когда-либо выплатить, у него не имелось. Вдобавок, за четыре месяца до описываемых событий господин Ли развёлся с женой (у низ были дочь и сын, школьники).

21 сентября господин Ли должен был стоять вахту с полуночи до 4 часов утра, а потом отправиться в каюту на отдых. В действительности же, около 01:30 ночи 21 сентября господин Ли, вооружившись импровизированным плавсредством (предположительно, буем) и надев спасательный жилет, прыгнул с борта корабля в море. Нельзя исключать и того, что господин Ли просто случайно упал за борт, но по совокупности признаков куда более убедительным представляется предположение о том, что доведённый до отчаяния своими проблемами господин Ли решил бежать на Север.

Вообще говоря, побеги на Север из Южной Кореи являются явлением редким, но, тем не менее, время от времени происходят (в последнее время – 5-7 случаев в год). Сейчас северокорейская сторона в большинстве случаев не принимает таких беглецов, а отправляет их обратно на родину – обстоятельство, о котором господин Ли, скорее всего, не знал.

Исчезновение господина Ли было обнаружено около полудня 21 сентября, и в 12.50 сотрудники рыбоохраны оповестили о его исчезновении пограничников. Ли провёл в воде более суток и только около 15:30 на следующий день 22 сентября он был замечен северокорейским рыболовным кораблём, который сообщил об обнаружении неизвестного северокорейской пограничной охране. Северокорейский патрульный катер не стал извлекать господина Ли из воды, а постарался его отбуксировать к берегу – возможно, в связи с карантинными соображениями. Буксировка сначала пошла неудачно, так что господина Ли даже потеряли, но к 18:40 он был уже у берега.

Надо сказать, что всё что произошло между исчезновением господина Ли с борта корабля и его гибелью мы знаем исключительно из пресс-релизов южнокорейской армии, а также из некоторых последующих утечек.

Господин Ли оказался около северокорейского берега, однако непосредственно на сушу его не выпустили. На протяжении некоторого времени северокорейские пограничники разговаривали с ним, время от времени связываясь с собственным командованием. После этого, в 21:40 северокорейские пограничники открыли по господину Ли огонь, убив его на месте. Как утверждает южнокорейская сторона, тело его было извлечено из воды. На место происшествия прибыла группа северокорейских военнослужащих в костюмах химической защиты, которые сожгли тело господина Ли, равно как и использовавшиеся им плавательные средства. Случилось это около 10 часов вечера 22 сентября.

Официальная реакция Сеула и южнокорейского общества

23 сентября южнокорейские военные официально сообщили о происшествии. Как стало известно впоследствии, к вечеру 22 сентября южнокорейские военные (предположительно – используя средства технической разведки), выяснили, где находился господин Ли, и в 18:35 22 сентября – когда Ли был ещё жив – о происходящем было официально доложено президенту Мун Чжэ Ину. Конкретные детали того, каким образом военными была добыта эта информация, не сообщаются. По сообщению южнокорейского Министерства обороны, раскрытие этих деталей поставит под угрозу работу разведывательных служб, ибо раскроет их методы и возможности. Вероятнее всего, южнокорейская сторона использовала системы визуального наблюдения и данные радиоперехвата.

23 сентября южнокорейские военные выступили с заявлением, в котором описывалась указанная выше картина. Происшествие оказало шокирующее воздействие на южнокорейскую публику, включая и ту её часть, что склона в той или иной степени симпатизировать Северу. Даже основная проправительственная газета «Хангере Синмун», обычно склонная оправдывать действия северокорейской стороны, выступила с жёсткими критическими комментариями. С другой стороны, оппозиционная пресса стала разворачивать вокруг этого инцидента кампанию, направленную на дискредитацию президента Мун Чжэ Ина.

Почему северокорейцы убили приплывшего южанина?

В силу ряда причин представляется, что описанная в пресс-релизах южнокорейских военных картина в общем, соответствует реальности. Решение о расстреле господина Ли было, скорее всего, реакцией на события июля 2020 года, когда в районе Кэсона на территорию Севера бежал выходец из Северной Кореи, который несколькими годами раньше по тому же маршруту перебрался на Юг. При этом у данного «двойного перебежчика» наблюдались симптомы, похожие на симптомы коронавируса – хотя диагноз впоследствии не подтвердился.

После этого происшествия северокорейское руководство выразило недовольство неэффективностью пограничной охраны, и наказало ряд офицеров и генералов, ответственных за проявленную тогда халатность. Можно предположить, что после этого в северокорейском военном ведомстве стало преобладать мнение о том, что по любому подозрительному нарушителю с Юга следует открывать огонь, ибо он может быть носителем COVID-19.

Версия и извинения Пхеньяна

Таким образом, к 24 сентября сложилась ситуация, которая могла привести к кризису в межкорейских отношениях. Однако угроза возникновения такого кризиса была нейтрализована действиями Пхеньяна.

Северокорейская сторона не заинтересована в падении рейтингов Мун Чжэ Ина. Кроме того, развитие кризиса привело бы к ухудшению имиджа северокорейского государства в глазах южнокорейской общественности, включая и многих симпатизантов Пхеньяна. Косвенным и неприятным результатом такого ухудшения могли стать трудности с получением южнокорейской экономической помощи, в которой сейчас северокорейское руководство крайне заинтересовано.

В этой обстановке 25 сентября Ким Чен Ын направил на имя Мун Чжэ Ина подробное письмо, в котором, во-первых, приносились извинения по поводу произошедшего, а во-вторых предлагалась северокорейская версия инцидента. Хотя достоверность изложенной в письме версии сомнительна, само его появление помогло резко смягчить установку, и сыграло на руку Сеулу, который стремился замять инцидент. Надо отдать должное северокорейским дипломатам и аналитикам: предложенная ими версия выстроена грамотно и с учётом стоящих перед Пхеньяном задач.

В письме 25 сентября северокорейская сторона не отрицала те факты, которые было невозможно отрицать. Вместо этого она сосредоточилась на том, что предложила свою интерпретацию фактов, которые могли быть интерпретированы с разных точек зрения.

Юг и Север не были заинтересованы в конфликте

Северокорейской стороне немало помогало то обстоятельство, что президент Юга Мун Чжэ Ин и его окружение сами не хотели скандала, и в силу этого не собирались ни задавать лишние вопросы, ни разоблачать явные противоречия и нестыковки в северокорейской версии происшедшего.

Вдобавок, как стало ясно почти с самого начала кризиса, южнокорейские военные были обеспокоены тем, что из ставшей достоянием гласности информации их северокорейские коллеги-противники смогут получить картину того, какими разведывательными возможностями сейчас обладают вооружённые силы Юга. Желание защитить свои источники и методы – вполне понятное для разведок – во многом делало южнокорейских военных куда более скрытными.

В своей версии событий, которая была изложена в письме Ким Чен Ына от 25 сентября, северокорейская сторона признала, что господин Ли был действительно обнаружен в непосредственной близости от северокорейского берега днём 22 сентября. Северокорейская сторона утверждала, что после этого обнаружения северокорейские пограничники связались с собственным командованием и стали обсуждать ситуацию.

Однако северокорейская версия коренным образом отличается от южнокорейской версии в описании того, что именно произошло вечером 22 сентября. В соответствии с северокорейской версией господин Ли, якобы, неожиданно попытался скрыться, после чего северокорейские пограничники, действуя в соответствии с инструкциями, открыли по нему огонь на поражение. При этом северокорейцы заявили, что тело господина Ли ими так и не было найдено, но использованные им плавсредства были обнаружены и сожжены в соответствии с правилами карантина.

Как уже говорилось выше, у южнокорейского руководства были веские причины принять на веру северокорейскую версию – даже в том случае, если в распоряжении администрации Мун Чжэ Ина есть веские доказательства того, что эта версия сильно расходится с реальностью. Продолжение скандала могло поставить под угрозу не только политику Южной Кореи по отношению к Северу, но и рейтинги самого президента Муна.

Сам тот факт, что северокорейское руководство оперативно отреагировало на инцидент, и выразило по его поводу сожаление, был использован нынешней администрацией Юга для того, чтобы нейтрализовать тот негативный эффект, который гибель господина Ли могла произвести на южнокорейское общество. Южнокорейское правительство постаралось представить северокорейских военных не как людей, которые убивают оказавшегося на их берегу мужчину средних лет, а, наоборот, как людей, которые, если даже они и совершили ошибку, то готовы эту ошибку признать и в ней раскаяться.

Скандал могут припомнить Мун Чжэ Ину позже

Таким образом, эпизод этот на настоящий момент кажется решённым и закрытым. Однако в перспективе нельзя исключать того, что он является ещё одной потенциальной бомбой, заложенной под администрацию Мун Чжэ Ина – причём эта политическая бомба может сдетонировать в отдалённом будущем, в том числе и после того, как нынешняя оппозиция вернётся к власти.

Потенциально опасным для Мун Чжэ-ина является раскрытие того, что именно он знал о происходящем. Оппозиция уже пыталась обвинить президента в том, что он не принял мер для спасения господина Ли, так как сведения о его местонахождении были сообщены президенту Мун Чжэ Ину ещё тогда, когда господин Ли был жив – вечером 22 сентября. Обвинения эти носят, безусловно, демагогический характер – во-первых, ситуация тогда не выглядела чрезвычайной, а во-вторых, трудно представить, что тогда мог сделать президент Мун. Тем не менее, потенциальную опасность для Мун Чжэ Ина такие обвинения могут представлять, учитывая ставшую почти традицией для Южной Кореи практики осуждения своих политических лидеров после окончания срока их полномочий.

Большую потенциальную опасность для правительства в перспективе также может представлять и появление сведений о том, что Мун Чжэ Ин принял северокорейские извинения и постарался замять дело, заведомо зная, что северокорейская версия является ложной в самой своей важной части – в той, где речь идёт об обстоятельствах гибели господина Ли.

Тем не менее, дело господина Ли также показало, что на настоящий момент и Север и Юг, несмотря на периодические жёсткие выступления (раздающиеся почти исключительно, впрочем, только с северокорейской стороны), не хотят обострения отношений.

minilogo

 

  


О компании Asia Risk Research Center

Asia Risk Research Center специализируется на изучении общественно-политической и торгово-экономической ситуации в Восточной Азии, предоставлении консалтинговых услуг и аналитических исследований. География наших проектов охватывает обширный регион Восточной Азии, включая Корейский полуостров (Южная и Северная Корея), Китай, государства Юго-Восточной Азии (Вьетнам, Филиппины, Сингапур, Индонезия, Мьянма, Таиланд), Океании (Австралия, Новая Зеландия) и другие.

Главный фокус нашей работы сосредоточен на Корейском полуострове (как южной части – Республика Корея, так и северной - КНДР), однако мы также активно занимаемся вопросами, затрагивающими взаимоотношения этих государств с другими странами.