В последний день 2023 года лидер КНДР Ким Чен Ын заявил о намерении строить отношения с Республикой Корея как с иностранным, причём враждебным, государством, отказавшись от идеи объединения. В августе 2024 года Сеул ответил призывом к насильственному устранению северокорейской государственности. Схожим образом выглядит ситуация по обе стороны Тайваньского пролива – Пекин настаивает на «объединении родины», всё более акцентируя именно собственные условия, тогда как Тайбэй постепенно отказывается от идеи объединения в принципе. Положение дел осложняется ростом нестабильности в связи с более активной позицией других государств, а также явной милитаризацией вопроса обеими сторонами.

Разные названия, разные смыслы

     В октябре 2024 года вокруг острова Тайвань прошли крупномасштабные военные учения Народно-освободительной армии Китая «Совместный меч-2024Б» (Joint Sword-2024B). Тайваньские и американские чиновники осудили данные манёвры, назвав «военной провокацией». Пекин, в свою очередь, заявил о недопустимости «интернационализации тайваньского вопроса» и вовлечения любых других сторон в ситуацию в проливе. Сам термин относится ещё к 1950-м годам, однако сегодня власти КНР вкладывают новое значение, схожее с положением дел вокруг Украины, где фактически в конфликте с Россией участвуют несколько десятков государств. Коммунистические власти убеждены в том, что «тайваньская проблема» является наследием гражданской войны в Китае, а значит решение находится исключительно во внутреннем ведении, потому всякое вмешательство извне совершенно недопустимо.

     Именно из-за нежелательности интернационализации Пекин приурочил учения и к инаугурационной речи нового главы администрации острова Лая Циндэ в мае, а также и ко «дню двух десяток», символичного для образования Китайской Республики, в октябре. Стоит отметить, что Лай охарактеризовал отношения через пролив как межгосударственные и не упомянул о намерении в дальнейшем руководствоваться Конституцией Китайской Республики 1947 года и внутренним Актом об урегулировании отношений между жителями острова Тайвань и материковой части 2003 года. Данные документы рассматривали вопрос объединения и регламентировали взаимодействие как двух временно разделённых частей одной нации, в обход принципа «одного Китая», однако по аналогичной же логике. Кроме того, для обозначения сторон обычно использовались словосочетания «остров и материк» или «Пекин и Тайвань», но не официальные наименования.

     Лай Циндэ же отметил, что Республика Китай и Китайская Народная Республика существуют отдельно и друг другу не подчиняются, что в корне отличается от предыдущих позиций руководства. Пекин немедленно подверг критике подобные утверждения о существовании двух китайских государств, поскольку таким образом становится возможной самостоятельное проведение Тайванем внешней политики. Де-факто остров, конечно, занимался выстраиванием дипломатической линии и ранее, в основном с акцентом на гуманитарные и экономические связи, но сейчас стремится легализовать данную деятельность и беспрепятственно расширять международную партнёрскую сеть.

Тайваньская идентичность

     На Тайване набирает популярность идея «тайваньской идентичности», то есть построения самостоятельного государственноподобного, суверенного образования, в общем-то со всеми признаками национального государства, но без провозглашения политической независимости. Такая позиция оказалась близка и сторонникам самоопределения, и последователям сохранения наследия Китайской Республики. В СМИ и блогосфере прошёл тезис, о том, что «113-летний не может быть сыном 75-летнего» с явным указанием на невозможность для острова Тайвань подчинения коммунистическим властям. По данным соцопросов, политику формирования самостоятельной идентичности поддерживает сегодня не менее 57% жителей, и налицо тенденция к росту числа сторонников.

     Явный курс администрации Лая на окончательный «отрыв» острова от материка и фактический отказ от идеи объединения в любом виде, невзирая на широту автономии, отражает крайний прагматизм правящих и деловых кругов. Электорат предпочитает сохранить status quo, то есть воздерживаться от провозглашения государственного статуса, опираясь на преемственность с Китайской Республикой и выстраивая отношения через пролив на новой основе. Принцип «одного Китая» и положения консенсуса 1992 года в духе «одна страна – две системы» сегодня в обществе не популярны. Однако Пекин находит неприемлемым установление другими странами полноценных отношений с Тайванем, что отдаляет перспективу «объединения родины». Дипломатическая изоляция острова выгодна КНР, поскольку позволяет применять методы экономического давления и влиять через диаспору. Пекин отрицает для Тайваньского пролива статус международных вод, выступает против свободного прохода иностранных военных кораблей, увеличивает интенсивность морских патрулей вокруг острова, упирая на собственную интерпретацию резолюции 2758 Совета Безопасности ООН о восстановлении законных прав КНР в ООН.

     Под руководством Си Цзиньпина Пекин отринул предложение Цай Инвэнь об организации отношений через пролив за рамками консенсуса 1992 года по принципу признания хозяйственной и административной самостоятельности друг друга. Руководство Компартии стало активно продвигать собственное видение объединения исключительно в виде полного подчинения КНР. Кроме того, власти страны стали прямо указывать на возможность применения военной силы для насильственного присоединения в случае провозглашения независимости или вмешательства любой третьей стороны. В связи с этим Пекин всё чаще стал получать обвинения со стороны Запада в ревизионизме, даже несмотря на формальное согласие США, ЕС, Японии и других с «принципом одного Китая» как части регионального порядка, сложившегося после Второй мировой войны.

     Массированные учения НОАК также привлекли пристальное внимание мировой общественности к Тайваню, вопреки первоначальному замыслу по сдерживанию. Многие государства не слишком хорошо разбираются в тонкостях отношений через пролив, потому действия Пекина воспринимают как склонность к применению силы и перестройки регионального порядка в собственную пользу. Во многом из-за военной опасности Тайбэй воздерживается от отказа от наименования «Республика Китай» в пользу «Республики Тайвань» или любого другого, не имеющего конкретной исторической привязки к китайским корням. Также пока остаются нереализованными устремления острова к полноценному участию в международных организациях.

     В настоящее время дивергенция в Тайваньском проливе только усиливается. Насколько серьёзным окажется следующий, по всей вероятности, неминуемый кризис, зависит от позиции Соединённых Штатов. Пекин оказался не в состоянии завоевать симпатии тайваньцев и поддержать распространение «общекитайской» или «традиционной китайской» идентичности, а потому крайне обеспокоен возможными действиями Вашингтона по вовлечению максимально возможного числа участников в данный конфликт. В августе 2022 года остров посетила пока самый высокопоставленный американский политик – спикер палаты представителей Конгресса США Нэнси Пелоси, что немедленно спровоцировало крупные учения НОАК с боевыми стрельбами. Вместе с тем, вместо предотвращения повторения и защиты собственных интересов Пекин фактически привлёк внимание международной общественности и предстал в невыгодном свете, как «почти агрессор». Данные события администрация Байдена использовала для распространения тезиса об угрозе с материка для молодой демократии, а также фактически получения широкой поддержки возможности оказания военной помощи в случае необходимости.

     Д. Трамп известен деловым подходом и приверженностью к изоляционизму при явном примате интересов США во всех международных делах. Выраженное намерение ограничить рост и сдержать политические амбиции КНР соседствует с нежеланием втягиваться в затяжной кризис с неясной перспективой, что, скорее всего, понимают и в Пекине. Потому сложно ожидать от Си Цзиньпина решительных действий на тайваньском направлении в современных сложных международных условиях и с учётом накопившихся внутренних общественных, политических и экономических проблем.