В последние недели политическое руководство Южной Кореи предприняло ряд значимых шагов, которые так или иначе касаются внешней политики и в первую очередь Северной Кореи. В высшем эшелоне власти на первые роли вышли люди, которые известны своим жестким и решительным подходом, президент Республики Корея Юн Сок Ёль провозгласил новую версию «доктрины объединения» Сеула, а также вместе со своими подчинёнными неоднократно привлек внимание жесткими, а подчас и угрожающими заявлениями в адрес Пхеньяна. Судя по общему настрою, правительство РК не только не намерено как-то смягчать подход к Северной Корее, а наоборот, несмотря на общие призывы возобновить диалог, ужесточает свою линию в отношении Пхеньяна. Можно ожидать, что и КНДР ответит «взаимностью» по части неприязни и антагонизма. В плане же вопроса объединения всё выглядит так, что как Север, так и Юг в реальности не планируют создавать общее государство даже в очень далёком будущем, смирившись, возможно навсегда, с идеей постоянного раздельного существования.

«Ястребы – вперёд!»

     12 июля представитель администрации президента (АП) Республики Корея (РК) заявил о перестановках, которые затронули три ключевых поста, напрямую связанных с проблематикой внешней политики, дипломатии, безопасности и обороны. Своих новых руководителей получили министерство обороны, Управление государственной безопасности АП, также в структуру АП была введена новая должность – специального помощника президента по внешней политике и безопасности.

     Если же брать конкретных назначенцев, то всё выглядит не как введение каких-то новых фигур, а перетасовка уже имевшихся, но при этом явно вырисовываются определенные новые тенденции. Так, занимавший до этого пост главы Управления государственной безопасности АП Чан Хо Чжин стал спецпомощником президента по внешней политике и безопасности. На его место пришел Син Вон Сик, который до этого возглавлял оборонное ведомство. Очередным министром обороны стал Ким Ён Хён, до этого несколько лет возглавлявший Службу личной охраны президента.

     В неофициальной иерархии должностей самой главной из этих должностей является, пожалуй, позиция начальника главы Управления госбезопасности АП РК. Этот пост эквивалентен в российской властной структуре советнику президента по внешней политике и безопасности. В его руках - все рычаги управления внешней политикой, включая отношения с КНДР, также он имеет возможность оказывать большое влияние на подход в силовой, оборонной политике.

     Министр обороны формально равен по уровню главе Управления государственной безопасности РК, но имеет более узкую специализацию – оборону, хотя в условиях противостояния с КНДР и с учетом общей направленности политики РК это, безусловно, крайне влиятельный пост.

     Син Вон Сик, который ранее был министром обороны, является кадровым военным, дослужился до звания генерал-лейтенанта и теперь, получается, возглавил все внешнеполитическое направление Республики Корея. Он неоднократно «засветился» своими жесткими, прямыми и подчас дерзкими высказываниями как в адрес Северной Кореи, так и других стран, с кем у официального Сеула возникали трения, включая, кстати, и Россию. В общем, классический «ястреб», коими, если верить клише, являются выходцы из генералитета.

     Министром обороны в Корее не обязательно должен быть военный, это политический пост, но тут тоже мы видим «ястреба» и бывшего кадрового военного. Экс-глава Службы личной охраны президента Ким Ён Хён в чём-то похож на Син Вон Сика, хотя в силу специфики должности «главного телохранителя» особо не общался со СМИ. Однако он тоже является бывшим офицером и тоже дослужился до генерал-лейтенанта. Известно также, что состоит в хороших личных отношениях непосредственно с президентом РК Юн Сок Ёлем, почему и был в своё время назначен главой Службы личной охраны. Можно даже сказать, что Юн и Ким друзья, если такое возможно с учётом всё же серьезной разницы в уровне их постов.

     Бывший глава Управления госбезопасности АП РК Чан Хо Чжин стал теперь специальным помощником президента по внешней политике и безопасности. С одной стороны, это звучит весомо, но в реальности Чана отодвинули на второй план. Спецпомощник президента по внешней политике – новая должность, аппарат у него будет маленький, влияние тоже куда меньше, чем у главы управления АП. Ожидается, что он будет заниматься и давать рекомендации по «наиболее важным вопросам» внешней политики РК, по сути это похоже на подготовку к «почетной отставке» - влияние и значимость явно не те, что были ранее.

     При этом важная деталь в том, что Чан Хон Чжин в отличие в Син Вон Сика и Ким Ён Хёна – не военный, а карьерный дипломат. Он работал в МИД, даже успел короткое время побывать послом РК в России и замминистра иностранных дел. Опять же, судя по Чану, он тоже вписывается в распространенные клише, согласно которым выходцы из военных и спецслужб – люди, склонные к жестким, прямым решениям, тогда как дипломаты – это те, кто не любит конфликтовать, склонен искать компромиссы и считает, что лучше попытаться найти точки соприкосновения, чем размахивать кулаками. Те заявления, которые Чан делал на своих постах, в целом подтверждают данную тенденцию. Да, были ситуации, когда он, как главный куратор внешней политики и безопасности, использовал и весьма жесткие обороты, но чаще всего была видна склонность не доводить дело до конфликта, противостояния, оставляя пространство для диалога. В частности, если брать недавно произошедшее осложнение российско-южнокорейских отношений, Чан Хо Чжин явно намекал, что Сеул не желает доводить дело в связях с Россией до крайности, хотя РК была не в восторге от задекларированной активизации военно-технического сотрудничества между Москвой и Пхеньяном.

     Таким образом, мы сейчас получили, что на самой вершине политической пирамиды власти Южной Кореи основные полномочия получили пользующиеся большим личным доверием президента экс-военные, «ястребы», тогда как ведущий «голубь» (если таковым можно назвать Чан Хо Чжина) отодвинут на второй план.

     Сюда также следует добавить тот факт, что в Управлении госбезопасности АП 1-м помощником начальника остаётся бессменно Ким Тхэ Хё. Считается, что в этом управлении один «зам» курирует оборону и безопасность, другой – дипломатию-внешнюю политику, а третий – ВПК. Ким Тхэ Хё – куратор внешней политики в этой структуре, но он тоже известен как «ястреб». Снова получаем, что в самых первых рядах политики и военного направления Южной Кореи теперь оказались люди, которые настроены весьма жестко.

     Одновременно стоит упомянуть «широко известные в узких кругах специалистов-политологов» слухи о том, что сам президент Юн Сок Ёль хотя и гражданский, но по сути очень напоминает и «военного» и «ястреба». Как известно, он всю свою предыдущую карьеру построил в прокуратуре, дойдя до должности Генерального прокурора, а то ведомство очень влиятельно в Корее, а царящие внутри него порядки больше напоминают военную структуру со строгой иерархией и подходом в стиле «приказы начальства не обсуждаются, а исполняются». Если же посмотреть на тех, кому слухи приписывают тесные личные, дружеские отношения с президентом, то видно, что это люди одного плана. Ближайший круг Юна – люди решительные, порой жесткие, могут игнорировать общественное мнение, внешние советы-рекомендации, считая, что «им виднее». Юн Сок Ёль сам тоже не был особо замечен ни в склонности к компромиссам, ни к переговорам, а скорее готов идти напролом. Тут есть свои достоинства и недостатки с точки зрения руководства страной, но в любом случае мы получаем картину, согласно которой в высшем руководстве РК теперь доминируют «ястребы».

«Если объединение, но только на наших условиях…»

     15 августа в один из главных национальных праздников Республики Корея – День освобождения – президент РК Юн Сок Ёль к удивлению многих огласил новую стратегию по части объединения Корейского полуострова, которая теперь известна как «Доктрина объединения 15 августа» или «Доктрина объединения Юн Сок Ёля». Подробный анализ этой концепции, которая весьма показательна с точки зрения общей философия правления Юна, мы проведем позже, здесь лишь отметим, что было крайне необычным в день, когда празднуется освобождение от колониального правления Японии, отводить основное время президентской речи Северной Корее, вопросу отношений с ней, а не напоминанию Токио о его грехах периода оккупации.

     Кстати, уже упомянутый замглавы Управления госбезопасности АП РК Ким Тхэ Хё пояснил такой подход желанием выстраивать конструктивные отношения с Японией. Если продолжать эту же логику, то с Пхеньяном у Сеула присутствует желанием говорить в стиле «либо по-нашему, либо никак».

     «Доктрина объединения 15 августа» стала основным содержанием речи Юн Сок Ёля на день освобождения. Она предусматривает «3 видения, 3 стратегии и 7 целей», но общая суть следующая: Республика Корея продолжит добиваться объединения Корейского полуострова и только на условиях «соблюдения общих ценностей» типа демократии, прав человека и свободы. В документе предлагается Пхеньяну возобновить диалог, но при этом тут же говорится, что Сеул будет делать все возможное, чтобы гарантировать гражданам КНДР приток информации извне, улучшать ситуацию в сфере прав человека в Северной Корее, а также будет оказывать поддержку тем внешним силам (НПО, государствам и прочим), которые разделят этот подход РК в отношении КНДР и объединения. Юг также пообещал широкую помощь Северу, но опять же при условии шагов в сторону отказа от ядерного оружия.

     С одной стороны Юна можно понять – соответствующая концепция объединения записана в Конституции, но с другой очевидно, что хотя на словах Сеул призывает Пхеньян к общению, а на деле тут же недвусмысленно дает понять, что будет вести деятельность, которую политическое руководство КНДР будет рассматривать как подрывную, расшатывающую позиции элиты Севера. Сами же предложения о диалоге ничего нового не несут – «мы готовы говорить, но на наших условиях». Кроме того, Юн регулярно «топчется» по тем вопросам, которые Северу явно не нравится обсуждать, тем более с посторонними «советчиками» - права человека, доступ к информации и прочее.

     В окружении Юн Сок Ёля и он сам всё это прекрасно понимают, а потому, как можно предположить, очень хорошо знают, что Пхеньян такие инициативы явно не сможет принять. Другой вопрос, что сейчас КНДР вряд ли стала бы рассматривать и иные, менее категоричные предложения, исходящие от южан, но в формулировке «Доктрины объединения 15 августа» КНДР не дается даже никакого шанса и намека на компромисс – «можно только так, как хотим мы, другого варианта нет». То есть новая доктрина объединения несмотря на неоднократное подчеркивание того, что слияние Юга и Севера должно произойти «исключительно мирным путем», носит весьма негибкий и категорический характер – объединение, если оно и произойдёт, то возможно только на условиях Юга. По крайней мере такой вывод напрашивается, исходя из обилия идеологически окрашенных формулировок, которыми изобилует речь Юн Сок Ёля от 15 августа. Не случайно, буквально сразу же после оглашения «Доктрины объединения Юна» многие эксперты как в самой Южной Корее, так и за рубежом назвали ее повтором подхода «объединение в стиле поглощения Севера Югом». Хотя и Юн, и министр объединения РК и прочие чиновники правительства немедленно стали пытаться объяснять, что «это неверная интерпретация», но логических аргументов представлено не было – «Доктрина объединения 15 августа» по сути своей представляет то, что КНДР не сможет принять, не сдавшись. Тут не идет речь о том, что подход КНДР к объединению верный или какой-то иной, а о том, что Южная Корея в отношении Севера задекларирована в очередной раз жесткую и неуступчивую линию.

Фонтан предупреждений и угроз Пхеньяну

     Все эти новости прошли на фоне продолжившихся со стороны чиновников правительства РК предупреждений и подчас даже угроз в отношении Пхеньяна. Показательно при этом, что сама Северная Корея в последняя врем ведет себя на удивление относительно тихо и спокойно, конечно, по своим меркам. 

     Возьмем лишь заявления недавних дней. Президент РК Юн Сок Ёль, посетив одно военных командований Вооруженными силами РК, назвал КНДР «самой иррациональной группой на Земле, которая может совершить провокации в любое время». Север же предупредили, что его попытка вторгнуться на Юг будет означать «конец режима Северной Кореи».

     За два дня до этого Юн обвинил Север в распространении «фейковых новостей», «провокаций в серой зоне» (кибербезопасность), упомянув также об «антигосударственных силах, которые угрожают свободной демократии и скрытно действуют в разных сферах».

     Аналогичные заявления в стиле «на любую провокацию Севера отреагируем десятикратно превосходящим подавляющим ответом» или «если сунетесь, то будете уничтожены» звучали также и от южнокорейских чиновников разного уровня, в первую очередь от представителей оборонного ведомства, администрации президента и министерства объединения РК. Северокорейский строй и руководство Сеул награждает такими эпитетами, которые теперь всё дальше по своей насыщенности и эмоциональной окраске напоминают цветастые обороты, ранее более характерные для высказываний Пхеньяна в адрес Южной Кореи. Безусловно, Север тоже не отмалчивается и регулярно производит «ответные дипломатические залпы» в адрес «проамериканских южнокорейских марионеток», но интенсивность критики со стороны Юга в адрес КНДР заметно повысилась, а спектр доступных для использования южнокорейскими чиновниками в практике официальных заявлений оборотов явно расширился.

     Не забудем также и о такой «мелочи», что во второй половине августа на Корейском полуострове прошли очередные крупномасштабные американо-южнокорейские маневры Ulchi Freedom Shield. Манёвры предусматривают как военную, так и гражданскую части. Главная направленность – моделирование возможных военных провокаций со стороны Северной Кореи и ответные действия на них. Кроме того, впервые США и РК совместно отрабатывают действия в случае попыток атаки КНДР с использованием ядерного оружия.

Похоже, что реальное примирение и диалог Югу и Северу Кореи пока не нужны

     В целом складывается весьма стройная картина по поводу перспектив межкорейского диалога и объединения, а также подхода Юга и Севера друг к другу, что, впрочем, особой новостью не является и было предсказуемо. С одной стороны, КНДР просто отказалась от объединения, официально, на уровне доктрины и относится к Южной Корее как к «обычному соседу», правда соседу, который ведет враждебную политику.  С другой стороны, Юг сохраняет официальную риторику, ратующую за объединение, но при это выдвигает такие условия, которые априори Пхеньян не примет.

     В принципе, чисто теоретически, можно предположить, учитывая характер северокорейского строя и абсолютные властные полномочия вождя, что при необходимости КНДР – если так решит верховный правитель – «наступит на горло собственной новой песне» и вернется к идее объединения. Можно с большой долей уверенности утверждать, что и такой разворот партия, правительство и народ Северной Кореи тоже примут – если Ким Чен Ын так скажет. Но даже если это произойдет, то условия Юга таковы, что все равно диалога не получится.

     Повторимся: в Сеуле это тоже прекрасно понимают, потому, как можно сделать вывод, фактически в реальной плоскости идея о каком-то мирном, «некризисном» объединении с Севером нынешним правительством Юга тоже не рассматривается. Говорить об объединении можно будет только если вдруг по тем или иным причинам в КНДР произойдет полный коллапс власти и тогда Югу уже «придется» поглощать Север. Иные варианты тех уступок Пхеньяна, которые бы отвечали южнокорейским требованиям, сейчас трудно предположить, как минимум в обозримой перспективе. То есть, как видно, Юг тоже не особо ищет варианты для объединения, хотя на уровне официальной риторики и говорит иное.

     Если говорить о перспективах развития внутриполитической ситуации в РК в ближайшем будущем, то тут стоит учитывать, что Юн Сок Ёль не склонен к частым перетряскам правительства и администрации, а потому можно ожидать, что пришедшие на первые посты в южнокорейской обороне, безопасности и дипломатии «ястребы» будет находиться в своих новых креслах достаточно долго. Как следствие «ледниковый период» в межкорейских отношениях – это надолго, не исключено, что он продлится гораздо дольше, чем можно предположить сейчас, особенно если учесть весьма однозначный негативный подход Севера к контактам с Югом. В сухом остатке же мы видим, что ни Север ни Юг теперь не рассматривают каких-то реалистичных вариантов объединения и де-факто смирились с разделом Корейского полуострова на два государства – кто-то (Север) это сделал официально, а кто-то (Юг) говорит иное, но «уже давно всё прекрасно понимает и с этим готов жить дальше». Подход теперь с обеих сторон стал следующим: «мы просто соседи, причём соседи враждебные друг другу». Эти реалии неизбежно приходится учитывать и окружающим странам, включая Россию.

Автор: Олег Кирьянов

Примечание:

Данная статья является отражением личных взглядов автора и может отличаться от точки зрения ARRC.