Первый и пока единственный президентский срок Дональда Трампа был отмечен агрессивной антикитайской риторикой, скептицизмом относительно системы двусторонних альянсов в Азии и довольно низким уровнем практической реализации всех заявлений. За несколько месяцев до выборов в США, несмотря на угрозу приговора к реальному заключению, всё ещё сохраняются значительные шансы возвращения эксцентричного бизнесмена в Белый дом. Вместе с тем, сложно сказать, насколько результаты президентской гонки изменят ситуацию в АТР к лучшему.

. 

Величие Америки за чужой счёт

     Внешняя политика Вашингтона в 2016-2020 годах представляла собой комбинацию изоляционизма и протекционизма. Дональд Трамп не отказывался публично от союзных отношений с каким-либо государством, однако возражал против формирования различных многосторонних механизмов и форматов сотрудничества, как потенциально способных подорвать безоговорочное, на его взгляд, американское глобальное лидерство. Кроме того, он крайне критично был настроен к военным кампаниям в Ираке и Афганистане, начатым также республиканцем Джорджем Бушем-младшим, но не отрицал возможности дальнейших односторонних силовых действий в других случаях.

     Трамп инициировал соперничество с Китаем, подняв ряд импортных тарифов до 60% и выказав готовность военной поддержки острова Тайвань. Стратегия национальной безопасности США 2017 года была составлена в духе документов эпохи холодной войны и выстроена вокруг понятия китайской угрозы, которая, по мнению предыдущей администрации, присутствовала сразу в нескольких сферах – военной, экономической, стратегической, технологической. При этом в Белом доме совершенно не гнушались прямым давлением на государства в целях склонения на «сторону добра» или прерывания всех связей с КНР. Вероятно, что и пока единственную попытку налаживания отношений с Пхеньяном и разрешения «северокорейской ракетно-ядерной проблемы» стоит рассматривать исключительно с точки зрения стремления американского лидера оказаться главнее Китая в региональных делах.

     Фактически советники Трампа переняли аргумент Рональда Рейгана из реальности эпохи «звёздных войн» середины 1980-х годов, относительно необходимости для всех американских союзников «платить справедливую цену» за собственную безопасность и гарантию со стороны США оказания военной помощи. В апреле 2024 года в интервью Time бывший, а, возможно, и будущий президент США заявил, что «если наши союзники не будут платить, то останутся наедине сами с собой, мы же и так брали на себя существенную часть военных обязательств совершенно бесплатно для них». Такие идеи соседствуют с принципом экономического протекционизма. Вдобавок к 60% ставке на импорт из Китая, Трамп предложил минимальный уровень ввозной пошлины в 10% для товаров из любой страны, включая союзные. Такая мера объясняется как раз необходимостью более эффективного противостояния Пекину и достижения победы, в том числе, за счёт экономического вовлечения партнёров в систему коллективной безопасности.

Борьба противоположностей без надежды на единство

     Два основных принципа будущей внешнеполитической стратегии кандидата от республиканцев –  принуждение союзников вносить более весомый вклад и угроза отозвать гарантии военной помощи – противоречат друг другу, что порождает неопределённость. С одной стороны, повышение расходов на оборону и занятие союзниками США более активной и самостоятельной позиции по вопросам национальной безопасности уменьшает зависимость от Вашингтона и снижает ценность партнёрства с американцами. Кроме того, растут опасения оказаться брошенными в критический момент, которые только усугубляются склонностью Трампа к непредсказуемым импульсивным решениям и обвинениям в адрес других стран в невыполнении обязательств. С другой стороны, давление Вашингтона на малые и средние государства АТР в целях занятия антикитайской позиции может привести к тому, что те останутся один на один с региональным гегемоном без чётких гарантий поддержки от США. Также присоединение к эксклюзивным и асимметричным форматам в сферах экономики и безопасности лишит данные страны возможности для маневра и стратегического выбора, тогда как США могут и не выполнить договорённостей.

     В этой связи, по крайней мере в Азиатско-Тихоокеанском регионе крепнет мысль о целесообразности снижения зависимости от Вашингтона, особенно по вопросам обороны, и движения в сторону более продуктивных отношений с КНР. Курс Трампа в случае избрания президентом только усилит данную тенденцию, так как риски в сфере безопасности станут слишком велики, а бонус – слишком неочевиден. Выступать же в роли «пушечного мяса» в американских интересах не понравится никому, как, впрочем, и погибать во славу Поднебесной.

     Исходя из динамики и логики первого президентского срока Д. Трампа, сложно ожидать большей экономической вовлечённости США в АТР. Так, Вашингтон в то время как раз отказался от участия в Транс-Тихоокеанском партнёрстве, ранее предложенном Обамой в рамках курса на «поворот в Азию». Данный формат, в целом, мог быть полезным инструментом для реализации геополитической стратегии сдерживания Китая преимущественно невоенными методами, что, в общем-то, находило понимание в странах бассейна Тихого океана.

     Сегодня выбор уже не так велик. Всеобъемлющее и прогрессивное Транс-Тихоокеанское партнёрство (CPTPP) во главе с Японией не представляет собой конкурентного и эффективного механизма, и его участники, как правило, предпочли в двустороннем порядке договориться с Пекином о правилах кооперации или же одновременно войти во Всеобъемлющее региональное экономическое партнёрство (RCEP).

     В сфере экономики при продолжении политики Трампа сотрудничество с США станет менее выгодным и более обременительным, что вынудит ряд государств АТР сблизиться с КНР. Даже несмотря на сложности с реализацией совместных проектов в рамках инициативы «Пояс и путь», азиатские страны крайне заинтересованы в углублении торгово-экономических и инвестиционных связей с Пекином. Схожий эффект будет наблюдаться и в области безопасности, кроме, пожалуй, стран и территорий, где постоянно присутствуют американские военные или отношения которых с Китаем безнадёжно испорчены, как например, Япония, Республика Корея, Тайвань, Филиппины, Австралия. Остальные же предпочтут или быть равноудалёнными и гибкими, как Вьетнам, или же обсуждать спорные с КНР моменты на многосторонних площадках, прежде всего, в АСЕАН.

     Вместе с тем, есть и некий предел максимальной дистанции, на которую американские партнёры могут удалиться от своего патрона и преследовать собственные политические цели. В случае возникновения противоречий с приоритетами Вашингтона, в отношении «перебежчиков» могут быть предприняты достаточно жёсткие меры, включая санкционное давление или вовсе смену правящей элиты максимально демократическим путём. Есть ли какой-то предел для самих США в нагнетании антикитайской истерии и отказа от выполнения обязательств перед союзниками, пока неизвестно, а практическая проверка чревата ещё одним крупным военным конфликтом.