На протяжении почти года между КНДР и Японией осуществлялись консультации по поводу возможной встречи на высшем уровне. Переговоры зашли в тупик и, кажется, прекращены. Причиной неудачи стала невозможность согласовать повестку дня – северокорейская сторона категорически отказалась включать в неё вопрос о похищенных в 1977-1983 гг. японских граждан, а японская сторона не считала целесообразным вести переговоры, на которых данный вопрос не подлежит обсуждению.

Закулисные переговоры в течение года

     В первые месяцы 2024 года северокорейские и японские дипломаты попытались организовать встречу на высшем уровне между руководителем КНДР Ким Чен Ыном и премьер-министром Японии Фумио Кисидой. На настоящий момент кажется, что их усилия окончились безрезультатно, причём неудача эта, надо признать, была закономерной.

     Первые признаки активности в отношениях Пхеньяна и Токио появились весной 2023 года. Тогда влиятельная японская газета «Асахи» сообщила, что в Юго-Восточной Азии между японскими и северокорейскими дипломатами осуществляется контакты, в ходе которых обсуждается возможность проведения переговоров на высоком уровне – возможно, даже саммита.

     26 ноября 2023 года премьер-министр Фумио Кисида заявил о своей готовности встретиться с Ким Чен Ыном, а 8 февраля 2024 года он сказал, что японская дипломатия ведёт «конкретную и разнообразную» работу по подготовке возможного саммита. При этом, говоря о возможной встрече с северокорейским руководством, глава японского правительства всегда подчёркивал, что главной целью японской стороны должно быть решение вопроса о судьбе тех японских граждан, которые были похищены северокорейскими спецслужбами в конце 1970-х и начале 1980-х годов. 

     15 февраля на заявления Фумио Кисиды отреагировала Ким Ё Чжон, сестра Ким Чен Ына, которая фактически играет роль пресс-секретаря северокорейского правительства по важнейшим вопросам внешней политики. Она заявила, что КНДР в принципе готова к переговорам с Японией, но подчеркнула, что «проблема похищенных» не должна быть частью повестки дня саммита, ибо вопрос о похищенных, дескать, уже решён. 

Компенсации, рейтинги, похищенные и ядерная проблема…

     Тут требуется объяснение по поводу как мотивов, которые толкают Токио и Пхеньян к проведению переговоров, так и о существующих препятствиях на пути к достижению успеха.

     С точки зрения Японии, главными в отношениях между Токио и Пхеньяном являются две проблемы: ядерная проблема и проблема похищенных – причём главное внимание японская дипломатия уделяет второй из этих проблем.

     Между 1977 и 1983 годами северокорейские разведывательные группы неоднократно скрытно проникали на территорию Японии с целью похищения японских граждан. При этом речь идёт не о политиках или военных: целями северокорейских спецназовцев становились самые обычные японцы, которые оказались в такой ситуации, когда их можно было незаметно захватить и доставить на северокорейскую подводную лодку или корабль. Среди похищенных тогда японцев преобладают представители самых обычных профессий: повар, плотник (и его подруга-медсестра), студент-юрист и даже школьница старших классов, которую северокорейские спецназовцы захватили, когда она возвращалась домой с занятий в спортивной секции. 

     По мнению японского правительства, бесспорно доказанными является 17 случаев похищений. Северокорейская сторона до начала 2000-х годов утверждали, что все разговоры о похищениях являются просто злонамеренной пропагандой. Однако в начале 2000-х годов правительство КНДР внезапно признало, что похищения имели место, принесло извинения, и разрешило пятерым похищенным вернуться в Японию. При этом северокорейская сторона утверждает, что спецслужбами КНДР было похищено не 17, а 13 японских граждан. При этом, утверждается в КНДР, к 2002 году 8 из 13 похищенных скончались – а всех живых, как уже говорилось выше, вернули в Японию. При этом доказательств их смерти оставшихся восьми (по версии японского правительства – тринадцати) японских граждан предъявлено не было. Один раз, впрочем, северокорейская сторона передала Японии кремированные останки, которые якобы принадлежали Мэгуми Ёкота, той самой школьнице, которая так и не вернулась домой с занятий в спортивной секции. Однако японские специалисты провели анализ сохранившегося ДНК и пришли к однозначному выводу: останки эти не принадлежат Мэгуми.

     После этого японская публика ещё более укрепилась в своих подозрениях о том, что значительная часть похищенных в действительности жива и находится в Северной Корее. 

     Сам факт похищений глубоко задел японское общественное мнение. Когда северокорейская правительство решило признать факт похищений и принести извинения, в Пхеньяне, вероятно, рассчитывали, что путём такого «чистосердечного признания» удастся сделать шаг к нормализации отношений с Японией – одной из немногих стран мира, с которой у КНДР по-прежнему нет дипломатических отношений. Однако эффект оказался прямо противоположным: японская общественность была возмущена как самими похищениями, так и предполагаемым отказом Пхеньяна возвращать на родину всех их жертв. 

     Ситуация ещё более осложнилась после того, как японские общественные организации начали массовое расследование случаев исчезновения людей в прибрежных районах страны. Результатом этого расследования стало появление списков тех людей, которые, как считают их авторы, были когда-то похищены северокорейским агентами. В некоторых из этих списков фигурируют сотни имён. 

     Нельзя исключать того, что северокорейским спецназовцам удалось когда-то похитить не 13, и даже не 17, а несколько десятков японцев. Тем не менее, нет сомнений в том, что в тех неофициальных списках, которые уже четверть века составляют японские активисты, в немалых количествах фигурируют люди, которых северокорейцы никогда не похищали. Более того, уже известны случаи, когда некоторые из тех, кто попал в один из неофициальных списков, были обнаружены на территории Японии живыми и здоровыми: в своё время они просто решили «исчезнуть», чтобы таким экзотическим образом уйти от семьи, кредиторов и разнообразных личных проблем. 

     После появления «неофициальных» списков северокорейское руководство оказалось в непростой ситуации. В Пхеньяне понимают, что решением проблемы не станет даже возвращение всех похищенных (в том, весьма вероятном случае, если многие из них действительно живы). Даже в этом случае японская общественность будет называть всё новые и новые имена якобы похищенных людей, и требовать их возвращения. В большинстве случаев исполнить эти требования будет невозможно по той простой причине, что Северная Корея не имеет никакого отношения к исчезновению этих людей.

     С другой стороны, превращение проблемы похищенных в один из самых эмоционально окрашенных вопросов японской политики означает, что у японского правительства появился весомый стимул для ведения переговоров с Северной Кореей. Всем понятно, что успех на этом поприще гарантированно повышает рейтинги того японского премьер-министра, при котором успех этот будет достигнут.

     У Северной Кореи тоже есть основания для того, чтобы говорить с Японией. Ещё в 1965 году Япония, нормализовав отношения с Южной Кореей, выплатила Сеулу компенсацию за тот ущерб, который нанесло стране японское колониальное правление. Подразумевается, что после установления дипломатических отношений с Японией, японское правительство выплатит аналогичную компенсацию и Северной Корее. Речь идёт о больших деньгах: считается, что размер компенсации составит от 10 до 20 миллиардов долларов. 

     Впрочем, в нынешних условиях рассчитывать на получение этой компенсации не приходится. Введённые ООН международные санкции делают невозможным переводы сколь-либо значительных денежных сумм в Северную Корею. Скорее всего, Япония сможет выплатить компенсацию только после того, как будет отменён или резко ослаблен нынешний санкционный режим. Тем не менее, для Пхеньяна имеет смысл поддерживать с Японией контакты, готовя почву для будущей нормализации отношений.

Проблема похищенных – главный камень преткновения к компромиссу между Пхеньяном и Токио

     Однако найти компромисс между Токио и Пхеньяном сейчас непросто, причём главным препятствием стала именно «проблема похищенных». Японский премьер-министр (или иной политик), который пойдёт на контакты с Северной Кореей, но при этом не будет всерьёз обсуждать проблему похищенных и не добьётся хотя бы символических уступок со стороны Пхеньяна, вызовет в японском обществе волну критики и осуждения. 

     Поэтому с весны прошлого года, когда, по-видимому, действительно начались тайные контакты между японскими и северокорейскими дипломатами, японское правительство рассчитывало, что на будущем саммите будет обсуждаться, в первую очередь, именно вопрос о похищенных. В Токио надеялись на то, что Северная Корея пойдёт на какие-то уступки – например, «внезапно обнаружит», что в КНДР каким-то образом «затерялась» пару-другая похищенных японцев, и с вежливыми извинениями отправит этих людей домой. Возможно, в этих рассуждениях и был бы некоторый резон: ради шанса на получение 10 или даже 20 миллиардов долларов Пхеньян вполне бы мог пойти не уступки и найти «потерявшихся» похищенных. Однако в силу указанных выше причин в нынешних условиях шансов на получение японских денег нет, так что ни о какой большой сделке Токио-Пхеньян речи быть пока не может.

Очередная попытка и очередной провал усилий дипломатов

     В этих условиях 25 марта Ким Ё Чжон выступила с новым заявлением, посвящённым проблемам японо-северокорейских отношений. Из заявления стало известно, что японское правительство, используя некие «иные каналы», продолжало обсуждать возможность саммита. В заявлении от 25 марта Ким Ё Чжон выразила поддержку этой идеи. Однако главный акцент в заявлении был сделан не на желательности встречи на высшем уровне, а на том, что на этой встрече не следует поднимать те вопросы, которые, вообще-то, более всего волнуют Токио – вопрос о судьбе похищенных и вопрос о северокорейской ракетно-ядерной программе.

     На следующий день, 26 марта, Фумио Кисида заявил, что, дескать, со встречей на высшем уровне «ещё ничего не решено», но подтвердил свою принципиальную готовность к проведению саммита – и добавил, что рассчитывает на то что данный саммит снесёт вклад в урегулирование вопроса о похищенных. Иначе говоря, реагируя на заявление Пхеньяна, японский премьер-министр сказал, что в ходе предполагаемого саммита он собирается обсуждать в первую очередь те самые вопросы, которые являются для Северной Кореи заведомо неприемлемыми. 

     Скорее всего, и это замечание Фумио Кисиды, и, возможно, какой-то обмен мнениями, который был проходил через закрытые каналы, привели к тому, что в Пхеньяне окончательно решили: на данный момент от Токио ничего толком добиться не удастся. Стало ясно, что Кисида, который начал всю затею, скорее всего, в первую очередь для того, чтобы повысить собственный рейтинг, хочет сосредоточиться на вопросе о похищенных. Однако этот вопрос о похищенных, как уже говорилось выше, в КНДР обсуждать в принципе не хотят, отлично понимая: любые уступки по этому вопросу с большой вероятностью приведут не к улучшению отношений с Японией, а, наоборот, к новым проблемам и трениям. 

     В результате 27 марта Ким Ё Чжон выступила с новым заявлением. На этот раз она сказала, что, дескать, у Японии «нет мужества для того, чтобы изменить историю и принести мир и стабильность в регион». Сестра Ким Чен Ына заявила, что Япония нарушила своё первоначальное обещание провести саммит без каких-либо предварительных договорённостей, и выдвинула к Северной Корее неприемлемые требования по поводу повестки саммита. По словам Ким Ё Чжон, в создавшейся ситуации ведение переговоров с Токио не имеет смысла, так что что руководство КНДР будет отныне игнорировать любые попытки Токио установить контакты. Таким образом, на настоящий момент кажется, что усилия дипломатов, направленные на подготовку японо-северокорейского саммита, окончились неудачей: позиции сторон примирить не удалось.

     Для японского руководства главная цель гипотетического саммита заключалась в том, чтобы в ходе его проведения получить определённые уступки по вопросу о похищенных, а потом «продать» эти уступки японской общественности, повысив таким образом свой рейтинг. Япония также теоретически готова выплатить КНДР компенсацию за колониальное правление, но на практике такой шаг сейчас неосуществим.

     Для КНДР главным призом в перспективе является установление полноценных дипломатических отношений с Японией, и, в особенности, получение от японского правительства денежной компенсации за колониальный период. Однако в настоящий момент даже при наличии у Японии желания немедленно выплатить компенсацию, перевод в КНДР столь больших денежных сумм невозможен. Вдобавок, подобный компромисс, скорее всего, вызвал бы немалое раздражение в Вашингтоне, мнение которого Токио тоже приходится учитывать. В этой связи у Северной Кореи нет оснований торопиться – время, как говорится, ждёт.