15 февраля 2024 года правительства Республики Корея и Республики Куба объявили о том, что эти две страны устанавливают официальные дипломатические отношения на уровне послов. Соответствующее формальное коммюнике (точнее – обмен нотами) состоялся в Нью-Йорке, где правительства Кубы и Южной Кореи были представлены их послами в ООН.

     Казалось бы, ничего особенного в этой новости нет, хотя некоторых читателей может удивить то обстоятельство, что до недавнего времени Куба и Южная Корея не имели формальных дипломатических отношений (хотя между этими двумя странами существовали довольно активные экономические связи). Однако на практике это означает, что нанесён ещё один удар так называемой «доктрине Хальштейна», которая в наше время уже почти позабыта, но в былые времена играла огромную роль в формировании внешней политики обоих корейских государств.

Доктрина Хальштейна – корейская версия

     Как известно, в 1948 году на территории Корейского полуострова возникло два государства – Республика Корея на юге и Корейская Народно-Демократическая Республика на севере. При этом каждое из двух корейских правительств утверждало: на всей территории полуострова именно оно и только оно является единственной законной властью. Соответствующие статьи были тогда включены и в Конституцию КНДР, и в Конституцию РК.

     Одним из последствий этих претензий на роль единственного законного правительства всей Кореи и стало принятие Сеулом (а фактически – и Пхеньяном) «доктрины Хальштейна». Она была изначально разработана для другой разделённой страны – Германии, и названа в честь её автора, немецкого дипломата, и определяла политику Южной Кореи на протяжении двух десятилетий.

    «Доктрина Хальштейна» предусматривала, что Южная Корея, являясь единственным законным корейским государством, имела исключительное право представлять всю корейскую нацию во внешней политике. На этом основании до конца 1960-х годов правительство Республики Корея отказывалось поддерживать дипломатические отношения с любой страной мира, которая будет иметь формальные дипломатические отношения с «другой Кореей», то есть с КНДР. Эта доктрина тогда была принята и другими «парами» разделённых государств: Китаем и Тайванем, Южным и Северным Вьетнамом, Восточной и Западной Германией.

     В Корее «доктрина Хальштейна» оставалась в силе до конца 1960-х годов. В те времена всем иностранным правительствам нужно было в обязательном порядке делать чёткий выбор: если у иностранного государства имелось посольство в Пхеньяне, то это государство не могла иметь посольства в Сеуле (и наоборот).

Гонка за диппризнаниями и окончание доктрины

     На протяжении нескольких десятилетий оба корейских государства вели отчаянную конкуренцию за то, чтобы установить дипломатические отношения с максимально возможным количеством иностранных правительств. Результаты этого соревнования отражались в таблицах, которые несколько напоминали результаты баскетбольных матчей. Например, в 1961 году РК (Южная Корея) имела дипломатические отношения с 27 странами, а КНДР (Северная Корея) – с 15 странами. В 1970 году РК поддерживала дипломатические отношения с 80 государствами, а КНДР – с 32 странами (счёт был, таким образом, 80:32 в пользу Сеула).

    Кстати сказать, в подавляющем большинстве случаев установление дипломатических отношений было формальной акцией и не вело к появлению полноценного посольства в Сеуле или Пхеньяне. В большинстве случаев страна, признавшая РК или КНДР, назначала своего посла в одном из соседних государств (обычно – в Японии или Китае) послом в Корее по совместительству, и появлялся он в Сеуле или Пхеньяне достаточно редко.

     В 1969 году, однако, доктрина Хальштейна была отвергнута, причём, как это часто и бывает, первый шаг был очень малозаметен. В 1969 году две африканские страны – Республика Чад и Центральноафриканская Республика установили дипломатические отношения с КНДР, хотя у них к тому времени уже были и дипломатические отношения с РК. В более ранние времена, на подобные шаги Сеул реагировал на это немедленным разрывом дипотношений, но в 1969 году Чад и ЦАР стали первыми странами мира, у которых имелись посольства и в Сеуле, и в Пхеньяне. Вскоре от «доктрины Хальштейна» отказались и официально.

     В 1980 году, например, у РК было 112 дипломатических партнёров, а у КНДР – 100 (при этом 61 страна тогда имела дипломатические отношения и с Сеулом, и с Пхеньяном). В 1988-1992 годах практически все страны бывшего социалистического лагеря, включая Китай и СССР, установили дипломатические отношения с Сеулом.

«Только Сеул» или «только Пхеньян» - уже редкая экзотика

     Впрочем, до сих пор есть в мире небольшое количество стран, которые по разным (обычно, но не всегда – идеологическим) соображениям не признают одного из двух корейских государств. При этом стран, которые не признают Северную Корею, сейчас куда меньше, чем тех, которые не признают Корею Южную.

     По состоянию на конец февраля 2024 года, в мире существует 36 стран, которые не имеют дипломатических отношений с КНДР, но поддерживают такие отношения с Сеулом. Впрочем, значительную часть среди этих 36 стран составляют мини-государства, часто – островные. Например, в их число входят Соломоновы острова, Королевство Тонга, Микронезия, а также Андорра с Монако. Кстати сказать, входит в число этих отказников и Ватикан.

     Если же говорить о крупных странах, то в дипломатическом признании Пхеньяну по-прежнему отказывают США и Япония. Кроме этого, в Латинской Америке дипломатических отношений с КНДР не имеют Боливия, Аргентина, Эквадор, Сальвадор, Гондурас, Уругвай, Коста-Рика, Панама и Парагвай (в основном в связи с тем, что в этих странах находятся у власти правоконсервативные силы, близкие к США). В Европе список таких стран совсем короток: кроме Монако, Андорры и Ватикана, дипотношений с КНДР сейчас нет у Украины, Эстонии и Франции. При этом Украина разорвала отношения с КНДР в 2022 году, после того как Пхеньян официально признал независимость Луганской и Донецкой Народных Республик, а Франции отсутствие дипломатических отношений не мешало иметь (до пандемии ковида) официальное представительство в Пхеньяне.

     На Азии дипотношений с Северной Кореей не имеют Саудовская Аравия, Малайзия, Ирак, Израиль и Иордания, а в Африке – Ботсвана и крохотное королевство Эсватини. 

     Если говорить об обратной ситуации, то есть о странах, которые имеют дипломатические отношения с КНДР, но не с Южной Кореей, то список этот сейчас, после установления Южной Кореей дипломатических отношений с Кубой, сократился всего лишь до двух стран – Сирии и Палестинской автономии (последняя имеет право на ведение полноценной дипломатической деятельности, несмотря на свой не совсем ясный международный статус).

     В любом случае, установление дипотношений между Кубой и Южной Кореей является ещё одним шагом в сторону полной нормализации международного положения обоих корейских государств. Скорее всего, некоторая часть наследия прошлого будет сохраняться ещё долго: трудно рассчитывать, например, на то что КНДР в ближайшие годы установит дипломатические отношения с США (хотя такие попытки предпринимались неоднократно). Тем не менее, с течением времени ситуация на Корейском полуострове выглядит в этом отношении всё менее экзотической. Времена борьбы за признание, кажется, прошли, и обе Кореи ведут себя просто как два соседних государства.