НОВОСТИ: АНАЛИЗ АКТУАЛЬНЫХ СОБЫТИЙ И ТЕНДЕНЦИЙ

История побегов южан до 2000-х гг.

Побеги с Севера на Юг в настоящее время стали случаться реже, чем в предшествующие годы, но в целом за последние двадцать лет на Юг разными путями прибыло более 30 тысяч выходцев с Севера.

Побеги в обратном направлении происходят совсем не так часто. Полной статистики в данном случае нет: северокорейская сторона о таких побегах объявляет редко, а южнокорейская сторона тоже склонна их засекречивать. Предположительно, в год происходит 5-7 побегов с Юга на Север, в то время как количество побегов в обратном направлении в последние несколько лет составляет 1000-1200 случаев в год.

Однако этот дисбаланс является сравнительно новым явлением. До конца 1980-х годов количество северян, бежавших на Юг, примерно соответствовало количеству южан, которые бежали на Север (речь тогда шла обычно о пяти-шести побегах в год в каждую сторону).

Отчасти это отражало то обстоятельство, что в те времена разрыв в уровне жизни между корейскими государствами был куда меньше, чем сейчас. Однако главную роль играли политико-идеологические факторы. С середины семидесятых и до начала девяностых годов северокорейская общественная модель, которая характеризуется сочетанием национализма и государственного социализма, пользовалась поддержкой среди заметной части южнокорейской молодёжи. Значительную часть тех, кто бежал на Север с Юга до начала 1990-х годов составляли люди, движимые идеологическими мотивами.

Среди известных перебежчиков раннего периода можно назвать Кан Тхэ Му, офицера южнокорейской армии, который перешёл на Север вместе со своим подразделением ещё в конце сороковых годов и впоследствии дослужился в Северной Корее до звания генерал-лейтенанта. Другим известным перебежчиком с Юга был профессор философии Пусанского Университета Юн Но Бин, который бежал в 1983 году.

Самыми известными из перебежчиков семидесятых и восьмидесятых являются Чхве Ток Син и Чхве Хон Хи. Чхве Ток Син, бывший министр иностранных дел Южной Кореи, который после конфликта с режимом Пак Чжон Хи некоторое время прожил в Канаде, в итоге в 1986 году эмигрировал на Север. Любопытно, что недавно на Севере решил обосноваться и его сын, который эмигрировал в Пхеньян в 2019 году.  Генерал-майор Чхве Хон Хи, один из основателей корейского боевого искусства тхэквондо (он во многом кодифицировал правила этого вида единоборств), вступив в конфликт с режимом Пак Чжон Хи, бежал на Север в 1972 г.

В 1990-е годы, однако, идеологическая привлекательность Северной Кореи для жителей Юга сильно снизилась. Даже радикальная южнокорейская оппозиция, которая в общем остаётся преданной националистическим и социалистическим идеям, после начала 1990-х годов разочаровалась в северокорейской модели. Тем не менее, отдельные попытки побегов в Северную Корею продолжали происходить и после 1990 г., хотя среди причин побегов идеологические и политические мотивы стали встречаться куда реже – да и крупных политических фигур среди перебежчиков больше нет.

Новые веяния 2010 г.

Около 2010 года северокорейская сторона существенно изменила своё отношение к перебежчикам с Юга. В прошлом прибывающий на Север перебежчик мог рассчитывать на максимальное гостеприимство со стороны Северной Кореи. Те из перебежчиков, которые обладали интеллектуальным потенциалом, активно использовались в целях ведения пропаганды на Юг, либо же получали работу в НИИ и аналитических центрах, где они занимались изучением современной Южной Кореи.

Однако в последние 10-15 лет Северная Корея фактически перестала принимать перебежчиков с Юга. Северокорейские власти обычно отправляют домой тех граждан Южной Кореи, которые выразили желание перебраться на Север.

Связано это с изменением политической ситуации. Оба корейских государства не так серьёзно, как раньше, относятся к собственному идеологическому соперничеству. Сейчас в Северной Корее не очень готовы тратить ресурсы для того, чтобы набрать дополнительные очки в идейно-политическом соревновании с Югом – да и, кроме того, перебежчики перестали восприниматься как полезный инструмент подобного соревнования.

Побег от проблем Юга в КНДР

В последнее время мы можем говорить о двух группах беглецов на Север с территории Южной Кореи.

Одна из них – это «коренные» южнокорейские граждане. В некоторых случаях эти перебежчики и поныне руководствуются идейно-политическими мотивами, хотя подобных «идейных» беглецов сейчас много меньше, чем в 1970-е и 1980-е годы. Для большинства решение бежать на Север является жестом отчаяния, попыткой укрыться от каких-то личных или финансовых проблем.

В частности, господин Ли, чиновник министерства морских дел Южной Кореи, недавняя смерть которого в пограничном инциденте привлекла много внимания, попытался бежать на Север, скорее всего, просто под влиянием сложного материального положения – у него на почве пристрастия к азартным играм накопились огромные долги, выплатить которые он не мог (вдобавок свою роль могут сыграть и развод). Как уже говорилось, в большинстве случаев северокорейская сторона отправляет таких перебежчиков обратно домой.

… И «возвращение блудных сыновей»

Второй группой беглецов на Юг являются мигранты с Севера. Речь идёт о тех жителях Севера, которые сначала нелегально перебираются на Юг, где они (автоматически) получают южнокорейское гражданство, а также существенный пакет социальных льгот. Тем не менее многие из них – особенно в первые годы своей жизни на Юге – чувствуют себя чрезвычайно некомфортно. Большинство северокорейских перебежчиков в Южной Корее оказывается на самых нижних социальной лестницы. При том, что в абсолютных цифрах уровень их дохода и уровень жизни существенно выше, чем тот уровень, который у них был в Северной Корее, они болезненно ощущают ту дискриминацию, с которой им приходится сталкиваться на Юге, равно как и своё отчуждение от южнокорейского общества. Опросы показывают, что около трети всех находящихся в Южной Корее перебежчиков с Севера в какой-то период своего пребывания на Юге жалели о ранее принятом решении и думали о возможном возвращении назад.

Возвращение назад для раскаявшегося в своём поступке выходца из Северной Кореи обычно не представляет проблемы. Будучи южнокорейскими гражданами, мигранты с Севера могут в любое время получить паспорт и выехать в третью страну (обычно – Китай), прийти там в посольство КНДР и выразить своё желание вернуться домой.

В других случаях раскаявшийся беженец рассчитывает на то, что ему удастся вернуться на родину нелегально, не привлекая внимания местных властей к тому факту, что его несколько месяцев или несколько лет не было дома. Насколько известно, в некоторых случаях такое тайное возвращение удаётся. Для такого тайного возвращения беженец также сначала выезжает в Китай, а потом нелегально переходит китайско-северокорейскую границу.

«Понять и простить»

Если речь идёт о легальных возвращениях, в последние годы северокорейское правительство, обычно отказываясь иметь дело с коренными жителями Юга, принимает таких «возвращенцев» без особых проблем – и, насколько можно судить, в большинстве случаев не подвергает их репрессиям. Разумеется, речь не идёт о том, что у него не будет никаких проблем, скажем, с продвижением по службе. Однако подавляющее большинство северокорейских беженцев, находящихся в Южной Корее, составляют люди скромного происхождения, которые просто в силу своей ситуации не особо обеспокоены карьерными перспективами – таких перспектив у них и так нет.

Более того, начиная с 2012-13 годов северокорейские «возвращенцы» (точнее, часть из них) активно используются в официальной пропаганде. В Северной Корее они выступают с лекциями, в которых содержится весьма нелицеприятное описание современного южнокорейского общества, а иногда – и публикуют статьи на соответствующие темы в СМИ.

Точное количество северокорейских беженцев, которые решили, проведя некоторое время на Юге, вернуться на Север, в настоящий момент неизвестно. По данным, которые были предоставлены южнокорейскому парламенту Национальной разведывательной службой по соответствующему парламентскому запросу, на протяжении 2012-2019 годов по меньшей мере 29 северокорейских мигрантов, находившихся до этого на Юге, бежали на Север. Однако эта цифра является заниженной, так как южнокорейские спецслужбы не имеют полной информации о количестве подобных повторных побегов.

На настоящий момент на территории Южной Кореи находится 34 тысячи северокорейских беженцев, при этом о местопребывании порядка 700 из них южнокорейским властям на настоящий момент ничего неизвестно. Вероятнее всего, большинство этих «пропавших» перебежчиков выехала в третьи страны, где запросила политическое убежище, не сообщая о том факте, что они уже получили южнокорейское гражданство (обычный приём среди тех беженцев с Севера, которые по разным причинам собираются перебраться в страны Запада). Тем не менее, некоторая часть этих «пропавших» беженцев оказалась на Севере, причём об самом факте их возвращения в Северную Корею южнокорейские власти, как правило, не знают.

Таким образом, можно считать, что на Север с Юга ушло около 100 бывших северокорейских беженцев, что составляет примерно 0,3% от общего числа беженцев, прибывших на Юг с Севера.

Мотивы для возвращений в «чучхейский рай»

Если говорить о мотивах «возвращенцев», то существует три группы причин, по которым бывшие северокорейские беженцы решают возвратиться на родину.

Во-первых, какую-то часть из них составляют сотрудники северокорейских спецслужб или лица, этими спецслужбами завербованные. В таком случае возвращение является, так сказать, плановым завершением той или иной разведывательной операции.

Во-вторых и, судя по всему, в главных, заметная часть (предположительно – большинство беженцев), «возвращенцев» решает покинуть Юг потому, что они не могут справиться с психологическими и экономическими проблемами, а также тяготятся своим положением в южнокорейском обществе и той дискриминацией, которой они часто подвергаются.

В-третьих, некоторая часть беглецов уходит на Север, элементарно спасаясь от уголовного преследования и иных неприятностей. В частности, к последней группе относится Ким Кым Хёк, бежавший в Северную Корею в июле 2020 года. Он находился под следствием по делу о попытке изнасилования – находясь в состоянии алкогольного опьянения, он якобы попытался изнасиловать другую беженку с Севера, которая и подала на него заявление в полицию.

Из 29 беженцев, обратный побег на Север которых был подтверждён, пять человек потом совершили ещё и третий побег, опять бежав с Севера и перебравшись на Юг. В двух случаях такие побеги были вызваны тем, что «возвращение» на Север с самого начала было частью плана беженца, который по тем или иным причинам считал, что ему крайне необходимо встретиться со своей семьёй, оставшейся на Севере. В остальных случаях речь идёт, видимо, о том, что по зрелом размышлении, «возвращенцы» решали, что жизнь на Юге, при всех её недостатках, всё-таки предпочтительнее, чем жизнь на Севере. Впрочем, сам факт этих «тройных побегов» показывает, что в последнее время северокорейские власти не только не репрессируют значительную часть (предположительно – подавляющее большинство) «возвращенцев», но даже и не особо следят за ними.

Тем не менее, как показали последние события, связанные с гибелью южнокорейского чиновника на северокорейском берегу, побеги на Север могут приводить к осложнениям в отношениях двух корейских государств.