В последние 25-30 лет в Северной Корее произошли серьёзные изменения в рыбной промышленности. Главной формой рыболовства в стране стало прибрежное рыболовство. Бизнес этот реально находится в частных руках - главную роль в нём играют владельцы мелких частных кораблей, хотя кораблям по-прежнему необходимо иметь формальную регистрацию в качестве собственности госпредприятий. Северокорейские рыбаки сейчас специализируется на добыче ценных морепродуктов для продажи за границу - в первую очередь, в Китай.

1980-е гг.: «Эпоха рыболовства в Мировом океане»

     Начало 1990-х годов стало для северокорейской рыбной промышленности (как и для экономики страны в целом) временем больших перемен. До этого в Пхеньяне многие годы делали ставку на развитие масштабного промышленного рыболовства, на лов в дальних морях. Уже в начале 1980-х годов северокорейские рыболовные корабли появлялись в Индийском океане, равно как и в северной части Тихого океана, то есть в тысячах километров от Корейского полуострова. В 1988 году в состав северокорейского рыболовного флота входило восемь кораблей с водоизмещением более 10.000 тонн, и около 30 кораблей с водоизмещением в более 3000 тон. Эти корабли предназначались именно для того, чтобы действовать на больших расстояниях от родных берегов. Северокорейская печать тогда гордо писала о том, что северокорейские рыбаки «вышли в Мировой океан».

   Поначалу казалось, что ставка на крупные корабли (они, разумеется, принадлежали государственным предприятиям) себя оправдывает: в 1985 году в КНДР было добыто 1,45 миллиона тонн рыбы – почти в два раза больше, чем в 1970 году. При этом почти половина рыбы и морепродуктов была добыта несколькими крупными государственными рыболовецкими предприятиями, флот которых как раз и состоял из больших судов. 

     Однако у этих судов был существенный недостаток: они потребляли много топлива. В те времена, впрочем, об этом в Пхеньяне не слишком беспокоились, так как топливо это поступало из Советского Союза и Китая по низким ценам - так называемым «ценам дружбы». И Москва, и Пекин торговали с Пхеньяном топливом себе в убыток (это делалось по геополитическим соображениям, конечно).

Кризис 1990-х, отказ от дальних «рыбных походов» и частный бизнес

     Однако в 1990 году ситуация в мире внезапно и резко изменилась. холодная война закончилась, и в новых условиях ни СССР, ни Китай не испытывали особого желания и далее тратить деньги на поддержку Пхеньяна. Поставки топлива по льготной цене были прекращены – после чего сразу же обнаружилось, что огромные рыболовные корабли в принципе не могут работать без субсидируемого топлива (точнее, без советских субсидий они немедленно становятся убыточными).

     В результате к середине девяностых весь «большой» рыболовный флот Северной Кореи встал на прикол, и во многих случаях был со временем отправлен на переплавку. Основной формой северокорейского рыболовства с того времени стало рыболовство прибрежное: лов стали вести в основном небольшие корабли с деревянными корпусами и двигателями мощностью от 8 до 32 лошадиных сил.

   При этом все эти корабли, хотя и числятся на балансе разнообразных государственных предприятий, в действительности являются частными. С конца 1980-х годов в Северной Корее стал быстро расти частный бизнес, и морской рыбный промысел стал одной из тех областей, где этот бизнес оказался особо выгодным.

Сколько стоит судно в КНДР?

     Вот уже почти 30 лет как любой кореец, у которого есть необходимая сумма денег, может обратиться к специалисту-плотнику, который ему на заказ построит небольшой деревянный корабль. На таком корабле вполне можно ходить в море добывать рыбу, крабов или кальмаров – разумеется, не в одиночку, а с наёмным экипажем числом в несколько человек.  Основными видами морских продуктов, которые добывают с таких кораблей, являются минтай и лосось Масу (самый южный из видов лосося), а также кальмары и осьминоги.  Ведут северокорейские рыбаки и лов крабов. 

     При желании можно в частном порядке заказать на местной верфи и корабль с металлическим корпусом (это не совсем законно, но на незаконность в данном случае закрывают глаза). Корабли с металлическими корпусами обычно используются для работы водолазов, занятых сбором на дне моря моллюсков и трепанга (обычно с одного корабля работают 1-2 водолаза). 

     Сложился и вторичный рынок – можно купить и подержанный корабль, что обойдётся много дешевле.

     В зависимости от размера корпуса, мощности двигателя и иных параметров, стоимость нового рыболовного корабля с деревянным корпусом составляет от 800 до 2000 долларов. Если учесть, что в Северной Корее 800 долларов – это, примерно, годовая зарплата квалифицированного рабочего-мужчины, то ясно, что речь идёт об относительно больших деньгах. Тем не менее, и в Северной Корее есть люди, которые в состоянии инвестировать подобную сумму. Кстати, значительную часть среди них составляют те, кому удалось съездить на работу за границу (например – строителем или лесорубом в Россию). Подобная «поездка в загранку» позволяет обычно отложить 2-4 тысячи долларов, чего хватает на то, чтобы по возвращении домой обзавестись собственным кораблем. 

Частное рыболовство в условиях социалистической системы КНДР

     Официально частных кораблей в Северной Корее нет и быть не может, так что все эти корабли формально зарегистрированы как собственность тех или иных государственных предприятий и по бумагам находятся у них на балансе. Весь берег моря в Северной Корее считается пограничной зоной (там часто запрещён даже выход на пляж) и без такой регистрации в большинстве случаев кораблю просто никто не разрешит выйти в море.

     Большинство тех государственных предприятий и учреждений, на имя которых зарегистрированы частные рыболовные суда, сами по себе никакого отношения к рыбным промыслу не имеют. Судно может быть зарегистрировано, например, как собственность кирпичного завода, училища ВВС, внешнеторговой фирмы или даже воинской части. Причина заключается в том, что на протяжении многих десятилетий северокорейские предприятия и организации имеют право создавать собственные подсобные хозяйства. В приморских районах подразумевалось, что эти хозяйства будут заниматься в том числе и рыбной ловлей. Считалось, что добытая ими рыба будет выдана сотрудникам предприятия или организации или же направлена в служебную столовую. В новых условиях менеджмент активно пользуется своим правом иметь на балансе рыболовные корабли и, фактически, продаёт это право частным лицам. Практически все корабли, сейчас числящиеся на балансе этих госпредприятий как их, якобы, собственность, в действительности являются частными.

     Владелец корабля платит за регистрацию, то есть, фактически, за лицензию на право ведения рыбного промысла. Для той организации или предприятия, которая обеспечивает регистрацию, подобная сделка является очень выгодной. Владелец корабля регулярно вносит на банковский счёт предприятия заранее оговоренную сумму (часто – в валюте или, по крайней мере, привязанную к курсу валюты). При этом речь идёт не о взятке: сумма это реально поступает в бюджет предприятия, и используется на его нужды. С точки зрения менеджеров, подобная сделка является идеальной: предприятие получает стабильный доход, не делая при этом ровным счётом ничего.

     Сумма, которую фактический владелец корабля вносит на счёт предприятия, являющегося его формальным владельцем, никогда не рассчитывается как процент от текущего улова. Дело тут в том, что определить размеры улова (он, вдобавок, постоянно меняется) практически невозможно, ведь улов обычно продаётся за наличность. Поэтому в большинстве случаев оговаривается выплата фиксированной суммы, которая обычно составляет примерно 25-35% той выручки, на которую владелец данного корабля может обычно рассчитывать в данной местности. Контролем улова предприятие, предоставившее регистрацию, не занимается: оно беспокоится лишь о том, чтобы заранее оговоренная сумма регулярно поступала на счёт предприятия.

     По обычаям, владелец рыболовного судна может в любое время порвать отношения с той государственной организацией, в которой он зарегистрирован, и зарегистрировать своё судно где-нибудь ещё. По традиции не принято создавать препятствия тому предпринимателю, который решил «сменить крышу».

     Небольшие корабли изначально предназначались для того, чтобы действовать в пределах видимости берега. До начала 2010-х годов рыбаки обычно выходили в море незадолго до восхода солнца и возвращались обратно в порт в сумерках того же дня. Поэтому такие корабли обычно не имеют помещений для отдыха экипажа, а всё их навигационное оборудование состоит из простейшего компаса. Ориентация осуществлялась визуально, по видимым на берегу ориентирам и маякам. Впрочем, власти обычно разрешают рыбакам брать с собой в море и радиоприёмники со свободной настройкой, хотя такие радиоприёмники теоретически являются в Северной Корее незаконными. Связано это с необходимостью иметь постоянный доступ к прогнозам погоды, причём прогнозам южнокорейским, которые много точнее северокорейских. 

Объемы добычи морепродуктов

     Развал индустриального рыболовства КНДР, переход на малые корабли и прибрежный лов поначалу привёл к заметному сокращению улова. По южнокорейским оценкам, 1990-1998 гг. общий улов сократился более чем в два раза, с 1,5 млн. тон в год до 0,6 млн. тон в год. Если брать за основу те данные, которые передавали в международные организации сами северокорейцы, то падение добычи в этот период было ещё более резким: с 2,2 млн. тон в год до 0,7 млн. тон в год

     Однако это количественное сокращение было во многом компенсировано заметным улучшением качества вылавливаемой рыбы и морепродуктов. До конца восьмидесятых рыболовство было, в первую очередь, способом добыть для населения дешёвый животный белок, а вот после возникновения частного прибрежного рыболовства северокорейские рыбаки стали ориентироваться на внешний рынок, где пользуются спросом в основном деликатесы – крабы, трепанг, двухстворчатые моллюски, лосось Масу и т.п.

     В начале двухтысячных годов рыба и морепродукты некоторое время вообще являлись главной статьёй северокорейского экспорта (в 2003 году на рыбу и морепродукты пришлось 29,3% всего экспорта КНДР в К КНЛР КНДв стоимостном выражении). Правда, в последующие годы доля морепродуктов в экспорте сильно снизилась и в 2010-2020 гг. колебалась на уровне 3-4%. Тем не менее, морепродукты всё равно являются одной из заметных статей северокорейского экспорта.

Всё для Китая, а иногда Японии и Южной Кореи

     Когда речь идёт о внешнем рынке, то имеется в виду, в первую очередь, рынок китайский. С конца 1980-х годов в условиях быстрого роста уровня жизни и доходов, китайцы стали всё более активно потреблять морепродукты. За 1995-2015 гг. потребление рыбы и других даров моря на душу населения в Китае выросло в четыре раза. При этом китайцы закупают в Северной Корее дорогие морские деликатесы – например, огромной популярностью в Китае пользуется трепанги. Помогает популярности северокорейских продуктов и вера китайцев в то, что эта продукция является «экологически чистой»

     Впрочем, Китай не является единственным рынком для северокорейской рыбы и морепродуктов: значительная его часть отправляется в Японию и Южную Корею. До того, как в начале 2000-х годов японское правительство (в связи с делом о похищениях японцев) наложила санкции на торговлю с КНДР, северокорейская рыба и дары моря экспортировались в Японию напрямую. Однако введение в 2002 годах санкции против Северной Кореи не остановило поставок северокорейских морепродуктов в Японию: сейчас эти поставки проводятся через подставные фирмы в третьих странах (обычно – в Китае).

     По той же схеме, через подставные фирмы, осуществляется и поставка морепродуктов в Южную Корею. Многие из морских деликатесов, которые сейчас можно купить в Сеуле, формально, по бумагам, поступили туда из Китая, но в действительности являются реэкспортом из Северной Кореи.

     Рыбная промышленность стала в прибрежных районах Северной Кореи главным (и весьма щедрым) работодателем. На каждом рыболовным корабле, кроме капитана, который обычно является и его владельцем, за подённую плату или, чаще, за долю в прибыли, работает от 2-3 до десятка рыбаков.

     В целом частное мелкое рыболовство оказалось весьма эффективным, и до начала эпидемии ковида росло быстрыми темпами. Сводная статистика по количеству кораблей или не существует, или засекречена, но известно, например, что в 2008-2018 гг. количество малых рыболовных судов в порту Чхонджин, в северо-западной части КНДР, выросло в три раза. Скорее всего, это типично для всей страны.