Новый кабинет министров Австралии во главе с Энтони Албанезе намерен активно продвигать страну как независимого лидера на пространстве Юго-Восточной Азии и Океании. Для привлечения партнёров предполагается использовать дипломатические, экономические инструменты, а также «мягкую силу». При этом Канберра выступает отнюдь не с позиции альтруизма, а фактически оказывает содействие США в построении «свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона». Линия поведения Австралии соответствует теоретической концепции «средней державы» (Middle-range power), которая предусматривает наличие потенциала комплексного влияния в пределах региона, а также способность самостоятельно проводить внешнюю политику и защищать собственные интересы безопасности и развития.

Антикитайская линия Канберры

В конце мая 2022 года в Австралии на выборах победили лейбористы, которые обещали избирателям существенные изменения во внешнеполитическом курсе, в том числе защиту от экспансионистской политики Пекина и преодоление чрезмерной зависимости от инвестиций и товаров из Поднебесной. Первой зарубежной поездкой нового премьера Албанезе стал саммит государств-участников Четырёхсторонних переговоров по сотрудничеству в сфере безопасности в Индо-Тихоокеанском регионе (QUAD) в Токио. Однако, как уже сообщал Asia Risk, мероприятие закончилось безрезультатно – никаких общих мер в отношении Китая выработать не удалось.

После этого австралийский премьер отправился в Индонезию, что символизирует продолжение прежней политики по увеличению влияния в Юго-Восточной Азии. На встрече с президентом Видодо удалось достичь взаимопонимания по общим вопросам, однако Джакарта также не выразила желания предпринимать совместные с Канберрой шаги антикитайского характера. В фокусе австралийского руководства находится также и Океания, куда с продолжительным турне отправилась новый министр иностранных дел Пенни Вонг, которая следовала практически по пятам главы китайского внешнеполитического ведомства Ван И, критикуя достигнутые между Китаем и островными государствами договорённости и обещая всяческое содействие в преодолении зависимости от Пекина. 

Предыдущий премьер-министр Австралии С. Моррисон описывал внешнее окружение страны, как «бедное, опасное и беспорядочное». Действительно, напряжённость в китайско-американских отношениях продолжает нарастать, кроме того Запад обеспокоен позицией Китая в отношении специальной военной операции России на Украине. Экономика региона погружается в пучину кризиса из-за нарушения производственно-сбытовых цепочек, транспортных маршрутов, роста цен на сырьевые и потребительские товары. 

Австралия вынуждена реагировать на все новые вызовы и в последние три года активно перестраивала внешнеполитическую линию, однако фактически концентрируясь только на противодействии росту влияния КНР, не имея других чётких целей. Основные положения закреплены в Белой книге по вопросам внешней политики 2017 года. В целом, все предлагаемые шаги выдержаны в духе концепции «средней державы», однако обращает на себя внимание явный перекос в сторону военно-политической составляющей.  

По всей видимости, такая антикитайская позиция Канберры продолжится и в ближайшем будущем. Главным отображением будет укрепление оборонительного альянса с США, содействие построению «порядка, основанного на правилах», и сохранению баланса сил в Азии. Кабинет Албанезе пока подтверждает приверженность идеям предшественника и явно собирается активизировать связи с азиатскими и тихоокеанскими  государствами для расширения сферы влияния. Вместе с тем строить диалог только на антикитайских сантиментах будет чрезвычайно затруднительно, так как далеко не все страны АТР готовы прерывать отношения с Пекином и руководствоваться интересами безопасности Австралии.

«Общий регион» при лидерстве Австралии?

Одним из путей выстраивания дипломатической линии может стать продвижение концепции «общего региона» (shared region), в котором Австралия играет роль лидера, заинтересованного в совместном процветании и поддержании безопасности при содействии региональных партнёров. Построение общего региона потребует установления тесных торгово-экономических связей и их существенной либерализации. В настоящее время в Азии налицо экономический национализм, проводимый США и Китаем и заключающийся в политике продвижения конкурирующих форматов многостороннего сотрудничества. В интересах Австралии и партнёров – создание инклюзивной организации, ориентированной на защиту экономических интересов участников, в частности на преодоление зависимости от Китая. Вероятно, Канберра будет делать ставку на расширение формата Индо-Тихоокеанского экономического рамочного партнёрства (IPEF) и постепенное «перетягивание» в данную структуру повестки дня китаецентричного Всеобъемлющего регионального экономического партнёрства (RCEP).

Создание «общего региона» также означает выработку единой политики в сфере безопасности для тихоокеанской Азии. Большинство государств АТР не хотели бы делать выбор в пользу стратегического союзника и партнёра в пользу США или Китая и занимать чью-либо сторону в потенциальном конфликте. Также лидеры стран региона неоднократно выступали в пользу большей самостоятельности по вопросам безопасности и развития. Данное направление пока является наиболее сложным для реализации, так как единственная тематическая площадка – Восточноазиатский саммит – скорее ни к чему не обязывающий диалог, чем механизм решения существующих проблем.

В рамках «общего региона» подразумевается также выработка единой позиции по борьбе с эпидемиями, неравенством в социально-экономическом развитии, изменением климата. По замечанию главы австралийского МИД Пенни Вонг, Канберра может оказать содействие своим соседям в преодолении сложностей. В этой связи правительство существенно увеличило финансирование программ помощи и расширило перечень миссий для ликвидации последствий стихийных бедствий и урегулирования внутренних кризисов.

Кроме того, Австралия намерена поддерживать репутацию страны, открытой для трудовых мигрантов, туристов, обучающихся и иностранных специалистов. Привлечение новых сил призвано помочь экономическому и социальному развитию страны, а также содействовать обменам со странами АТР.

Нелегкий крест курса «средней державы»

Между тем, проведение внешнеполитического курса «средней державы» может быть затруднено проблемами в экономике. Сегодня уровень инфляции в Австралии впервые за 20 лет превысил 5%, стоимость электроэнергии и минимальный размер оплаты труда также существенно возросли, что создаёт нагрузку на бюджет. В частности, объём долговых обязательств вырос до 1,2 трлн австралийских долл., что составило 45% ВВП по сравнению с 28% до пандемии COVID-19. По оценкам, долг вырастет ещё до 65%, несмотря на довольно стабильное увеличение ВВП на 3,3% в год.

Вторая сложность – позиция Китая. Фактически, Австралия взяла курс на противодействие КНР, не имея для этого финансовых и военных возможностей. Вероятно, Пекин не слишком бы переживал относительно деклараций Канберры, австралийских программ помощи странам ЮВА и Океании, однако переход в военное измерение практически не оставил шансов на улучшение двусторонних отношений.

Резкая критика австралийским руководством поведения Китая в Южно-Китайском море, контактов с островными государствами Тихого океана и позиции в отношении Тайваня побудили власти КНР ввести серьёзные экономические ограничения против компаний с «зелёного континента». Курс Канберры на совершенствование вооружённых сил, включая планы по развёртыванию ударных вооружений морского и воздушного базирования, а также приобретению многоцелевых атомных подводных лодок по соглашению AUKUS ещё и сделали Австралию целью для китайских ракет. Стоит ли позиция «средней державы», при этом весьма зависимой от США, явно недоброжелательных отношений с азиатским гигантом – вопрос риторический, однако кабинету Албанезе на него придётся найти ответ.