4 октября новым премьер-министром Японии стал Фумио Кисида, который до своего избрания на этот пост считался умеренным политиком. В этой связи стали высказываться надежды на то, что под его руководством может произойти существеннее улучшение отношений между Японией и обеими корейскими государствами – тем более, что в последние годы эти отношения находятся в глубоком кризисе. Однако проблемы, которые стоят на пути улучшения отношений, носят объективный и долгосрочный характер, так что надежды на то, что кабинету Кисида удастся их решить, представляются не слишком обоснованными.

Надежда на умеренный подход нового премьера Японии

     4 октября Фумио Кисида, незадолго до этого избранный лидером Либерально-Демократической Партии Японии был формально утверждён парламентом в качестве премьер-министра страны. 31 октября в Японии пройдут очередные парламентские выборы. Однако в их исходе никто не сомневается: Либерально-демократическая партия, которая с небольшими перерывами правит Японией уже около 70 лет, сохранит за собой парламентской большинство, и Фумио Кисида останется главой правительства, пройдя формальную процедуру переназначения.

    О том, какой будет политика Фумио Кисида в отношении Корейского полуострова, на данном этапе сказать что-то с полной уверенностью сложно. Однако, как считают многие наблюдатели, определённые основания для предположений всё-таки имеются.

     Фумио Кисида является выходцем из умеренного крыла ЛДП. Представители этого крыла, занимая в целом проамериканские позиции, не являются сторонниками безоговорочной ориентации на Вашингтон, и готовы к компромиссам в отношениях с противниками США в регионе – в том числе с Китаем и Северной Кореей. В этой связи наблюдатели обратили внимание на то, что в своей программной речи в парламенте Фумио Кисида, обсуждая перспективы внешней политики своего Кабинета, уделил на удивление мало внимания отношениям с Южной Кореей, но достаточно подробно говорил о политике в отношении Кореи Северной.

     Считается, что Кисида является сторонником более активной дипломатии на северокорейском направлении. Подразумевается, что эта дипломатия должна носить многосторонний характер, и будет осуществляться при участии и Сеула, и иных заинтересованных стран. Оптимисты считают, что премьер Фумио Кисида придёт к осуществлению такой политики, результатом которой станет существенное улучшение отношений между Южной Кореей и Японией, сильно осложнившихся в последние годы, а также потепление в отношениях между Пхеньяном и Токио.

   Однако уверенности в том, что эти прогнозы оправдаются, нет. Вне зависимости от личных намерений Фумио Кисида, ему, как и любому политику, придётся действовать в условиях, которые определяются и объективной ситуацией, и настроениями в самой Японии – как среди населения страны в целом, так и в особенности среди политической элиты. Однако, что и японское общество, и особенно японский политический класс, в целом теряет интерес к Корее.

«Корейская волна» в Японии до прихода Мун Чжэ Ина

    До недавнего времени в мире, пожалуй, не было ни одной другой страны, в которой Корее уделялось бы так много внимания, как в Японии. Значительную роль в японских представлениях о Корее играл колониальный комплекс вины, ощущение того, что Япония несёт ответственность перед своей соседкой за то, что произошло во времена колониального правления, то есть в 1910-1945-х годах. С тем, что такая ответственность существует, в Японии в принципе соглашались почти все, хотя в политическом классе существовали немалые разногласия по вопросу о том, каковы должны быть масштабы извинений и компенсаций, в каких масштабах Японии следует «платить и каяться» за былые прегрешения. Была в Японии также и надежда на то, что с течением времени былые раны зарубцуются, и что непростые отношения с Южной Кореей удастся превратить в отношения дружественные и союзные.

     Пожалуй, этот оптимизм достиг пика около 2010 года, когда Японию захлестнула т.н. «корейская волна». Произведения корейской массовой культуры (кинофильмы, сериалы, эстрада и т.д.) пользовались в Японии огромной популярностью. Корейский язык стал широко изучаться по всей стране. В 2015 году южнокорейское правительство, во главе которого стояла тогда Пак Кын Хе, подписало соглашение по вопросу о «женщинах для комфорта», которое, как тогда казалось, закрыло один из самых болезненных вопросов в японо-корейских отношениях – вопрос о насильственной проституции в годы Второй мировой войны.

Президент Мун разозлил японцев

     Однако приход к власти в 2017 г. администрации Мун Чжэ Ина привёл к кризису в отношениях Японии и Южной Кореи. Вообще говоря, на протяжении всего периода после 1945 г. антияпонский национализм является важнейшей составной частью идеологии большинства южнокорейских политических движений и партий. После восстановления независимости, как это часто бывает с бывшими колониями, Корея стала формировать свою идентичность, свои представления о себе, отталкиваясь от опыта своей бывшей метрополии. В результате сложилась ситуация, при которой готовность любого южнокорейского политика занимать демонстративно жёсткую позицию по отношению к Японии помогала этому политику наращивать рейтинг. Этим Мун Чжэ Ин и воспользовался, пойдя на серьёзное обострение отношений с Японией.

    В частности, Сеул разорвал соглашение 2015 года по вопросу о «женщинах для комфорта», а также поставил вопрос о выплате компенсаций тем корейским гражданам, которые был мобилизованы для работы на предприятиях японской военной промышленности в период Второй мировой войны. Японская сторона, в принципе соглашаясь с тем, что компенсации следует выплатить, считает, что этот вопрос уже решён, так как соответствующие компенсации были выплачены ещё 1960-е годы – правда, не пострадавшим южнокорейским гражданам в индивидуальном порядке, а южнокорейскому правительству.

     Похожие кризисы случались и в прошлом – и в большинстве случаев оканчивались они тем, что Япония шла на уступки. Однако на этот раз японский политический класс повёл себя иначе: практически вся японская элита, включая и её умеренно левое крыло, выступила за то, чтобы не идти на уступки и не принимать новые южнокорейские требования. Более того, на попытки Сеула применить санкции к японским фирмам Токио ответил контр-санкциями. Реально конфликт ограничился угрозами, и администрация Мун Чжэ Ина, столкнувшись с необычной жёсткостью японской стороны, отступила, но отношения сторон остались напряжёнными. 

    Главная причина проблем – в том, что обстановка в Японии изменилась. Условно говоря, японская политическая элита больше не считает, что она и дальше «платить и каяться», постоянно принося Корее извинения за события почти столетней давности и выплачивая всё новые и новые компенсации.

     Показательно, что Фумио Кисиде потребовалось более десяти дней после вступления на пост главы правительства, прежде чем он провёл телефонную беседу с Мун Чжэ Ином. Такая задержка является беспрецедентной, и, скорее всего, является сигналом Сеулу: Токио показывает, что в настоящее время в Японии не слишком заинтересованы в отношениях с Югом.

На «северокорейском фронте» Японии тоже патовая ситуация

    Отношения Японии с Севером тоже находятся в тупике. С точки зрения Японии, главной проблемой здесь является застарелая «проблема похищенных». Речь идёт о японских гражданах, которые в 1970-е и начале 1980-х годов были похищены северокорейскими спецслужбами, и значительная часто которых предположительно и ныне находится в КНДР. Северокорейская сторона признала свою ответственность за 13 похищений, и вернула в Японию пятерых похищенных, заявив о том, что остальные умерли в КНДР естественной смертью. Официальный список японского правительства включает 17 японских граждан, которые предположительно были похищены северокорейскими спецслужбами. Однако при этом существуют и куда более пространные списки, состоящие из десятков и сотен имён, которые составляются разнообразными японскими общественными организациями (с большой вероятностью можно считать, что большинство людей, входящих в эти расширенные списки, в действительности северокорейцами не похищались).

     В Пхеньяне считают (скорее всего – справедливо), что признание вины за похищение тех людей, которые не вошли в уже официально признанный правительством КНДР список похищенных японских граждан, приведёт не к улучшению отношений с Японией, а, наоборот, к эскалации требований с японской стороны. Эскалация эта может произойти не столько по инициативе японского правительства, сколько под влиянием общественных организаций. В этой обстановке Северная Корея не желает идти на уступки, которые, как считают в Пхеньяне, только ухудшат ситуацию, и поэтому никакого прогресса в вопросе «проблемы похищенных» нет уже около 15 лет.

    Разумеется, это обстоятельство не может не сказываться на общем отношении к северокорейской проблеме в Токио. Большинство японских политиков сейчас больше не надеется на то, что в «проблеме похищенных» удастся в обозримом будущем достигнуть каких-либо серьёзных сдвигов – а без таких сдвигов невозможно и улучшение отношений Японии с Северной Кореей.

    Вдобавок, новым и серьёзным препятствием на пути улучшения отношений с Пхеньяном для Токио является и позиция США – главного союзника Японии, а также крайне суровые санкции, наложенные на Корею Советом Безопасности ООН в 2016-17 гг. Фактически эти санкции делают невозможным любое экономическое взаимодействие с Пхеньяном – а именно экономическое взаимодействие является, пожалуй, самым сильным козырем в руках Токио при ведении дел с КНДР.

Северная Корея, похоже, надоела японцам

     Парадоксальным образом в японской печати стали меньше уделять внимания и проблемам, связанным с северокорейскими ядерными и ракетными программами. На протяжении долгого времени сообщения о запусках ракет и ядерных испытаниях, проводимых в КНДР, неизменно оказывались на первых страницах японских газет. Японские правые силы постоянно подчёркивали, что Северная Корея является источником угрозы для Японии, и ссылались на эту угрозу, когда говорили о необходимости демилитаризации страны.

   Однако в сентябре 2021 года Северная Корея испытала целую серию принципиально новых ракет, которые явно представляют потенциальную угрозу для японской территории. Тем не менее, эти испытания вызвали на удивление мало интереса у японской печати – в том числе и у японских правых изданий, которые в прошлые годы поднимали шум по поводу куда менее значительных шагов Пхеньяна.

     Скорее всего, это вызвано тем обстоятельством, что в прошлом разговоры о северокорейской угрозе служили в первую очередь прикрытием для разговоров об угрозе китайской. Когда в Японии говорили о необходимости превращения Японии в «нормальную страну», то есть в страну, обладающую собственными полноценными вооружёнными силами, в действительности подразумевалось, что эти силы в принципе должны быть направлены против Китая. Однако говорить об этом открыто до недавнего времени в японской печати было крайне затруднительно – существовали обоснованные опасения по поводу того, что такие высказывания негативно повлияют на отношения с Пекином. Поэтому Северная Корея просто использовалась в качестве удобного жупела, в качестве средства, которое позволяло оправдать ремилитаризацию страны. В настоящее время потребность в таком жупеле отпала: отношения Японии и КНР быстро ухудшаются, а возможный конфликт вокруг Тайваня является одной из главных тем японской прессы, так что о противодействии Китаю в японской печати теперь можно говорить вполне открыто.

   Таким образом, не следует ожидать, что Кабинет Фумио Кисида – вне зависимости от субъективных намерений его руководителя, пойдёт на шаги, которые приведут к радикальному изменению в отношениях между Японией и обоими корейскими государствами. По большому счёту, Япония, скорее всего и дальше будет занимать выжидательную позицию. Связано это в первую очередь с тем, что как японское общество, так и японская элита разочарованы теми результатами, которые были достигнуты японской дипломатией на корейском направлении в последние несколько десятилетий – и не ожидают серьёзных изменений к лучшему.